Галина ЗЕЛЕНКИНА
Кодинск
Галина Николаевна Зеленкина (Скворцова) родилась 11 июля 1947 года в городе Бресте (Беларусь), в семье военнослужащего. В 1960 году семья переехала в Братск. По образованию — инженер-электрик. Работала на Усть-Илимской и Братской ГЭС. С 1984 года живёт в Кодинске. Литературным творчеством занимается с 1997 года. Написала романы «Убийца неподсуден», «Звездочёт» (в двух томах), а также несколько сборников стихов. Публиковалась в краевых коллективных сборниках, в «Новом Енисейском литераторе».
СЛАДКИЙ ЛЁД
На широком подоконнике, подперев щёки кулачками, сидел рыжеволосый мальчик лет семи и с грустью смотрел в окно. За окном весело журчали ручейки, сбегая с горы по широкой деревенской улице вниз к реке, и там, где они пробегали, появлялись узкие проталинки. Земля, согретая тёплыми лучами солнца, просыпалась от долгой зимней спячки и, словно нехотя, сбрасывала с себя толстое одеяло из грязного снега. Мальчик взглянул на ручеёк, забежавший во двор дома, в котором он уже два года жил с дедом Матвеем и бабушкой Настёной, и зажмурился. Солнечные зайчики купались в струйках воды, отчего вода переливалась всеми цветами радуги и слепила глаза.
— Ванятка! — послышался голос бабушки Настёны.— На-ка, подложи под спину подушечку. Как бы не продуло, ведь болезный ещё.
— Ну, придумала! Стеклопакеты герметичные, через них не дует,— возразил дед Матвей.
Он зашёл в дом с охапкой дров и, стоя у кухонной двери, пытался снять с ног растоптанные валенки.
— И долго ты будешь стоять с дровами у порога? Неси к печи,— бабушка Настёна переключила внимание на своего старика.
Она собиралась печь пироги, а жара в печи ещё было недостаточно.
— А чем тебе не угодила минипекарня, что наш Петруша на день рождения подарил? Милое дело — пеки и радуйся! — проговорил дед Матвей, укладывая дрова в топку.
— Пироги от живого огня особую силу и пользу имеют,— возразила бабушка Настёна.
И Ваня подумал, что, наверное, она права. Вкуснее бабушкиных пирогов ему ни у кого кушать не доводилось. Это и соседская девчонка Тоньша подтвердить может. Она всегда держит нос по ветру и первой прибегает угоститься пирожком с капустой или с брусникой. А бабушка Настёна, завидев Ванину подружку, ласково улыбается и говорит: «Вот и дегустатор пожаловала».
При воспоминании о Тоньше мальчик глубоко вздохнул. Он с сожалением посмотрел на плачущие сосульки, бахромой свисающие с крыши соседнего дома.
— Бабушка, ну почему так получается? — Ваня отвёл взгляд от сосулек и повернул голову в сторону бабушки, которая в это время, стоя рядом с кадушкой, обминала тесто, готовое вот-вот выползти наружу.
Не подоспей вовремя тёплые бабушкины руки, пришлось бы собирать тесто с лавки и с наружных стенок кадушки. А это, как считала бабушка Настёна, дурной знак.
— Что получается? — переспросила она, с удивлением глядя на внука.
— А то и получается, что когда все радуются приходу весны, то сосульки оплакивают зиму. Так, Ванятка? — вмешался в разговор дед Матвей.
Он давно понял, что причину грусти внука надо искать в истории со сладким льдом, из-за которой уже вторую неделю бабушка Настёна себе места не находит.
— Деда, ты что, и мысли читать умеешь? — удивился Ваня.
— А почему бы и не прочитать, если они у тебя на лице написаны,— усмехнулся дед Матвей.
— Эх! — вздохнул мальчик.
Он хотел сказать деду, что вовсе не о сосульках горюет, а думает об их королеве. Но слова застряли в горле, и Ваня закашлялся. Дед Матвей молча подхватил внука на руки и отнёс в спальню.
— Отдохни пока. После болезни слаб ещё. А я пойду самовар поставлю, пироги уже в печи.
Дед Матвей прижал указательный палец правой руки к губам, что означало — «помолчи», и вышел из комнаты.
Ваня проводил деда взглядом и задумался. В том, что он вторую неделю сидит с тёплой повязкой на шее и три раза в день полощет горло брусничным соком, а потом пьёт брусничный морс или кисель, виноват только он сам и ещё немножечко Тоньша. Если бы она его не взбаламутила своим бизнес-планом, ничего бы плохого с ним не случилось. Во-первых, он бы не заболел ангиной; во-вторых, он бы не сидел под домашним арестом; и в-третьих, ему бы не запретили играть на компьютере. Мало того, что бабушка Настёна поручила деду Матвею каждый день после обеда укладывать Ваню спать, так она ещё и все шнуры из процессора повыдёргивала и куда-то запрятала. А с дедом и бабушкой не поспоришь. То ли дело его подружка Тоньша, которая любит спорить обо всём на свете. Она умная, потому что у неё дед, доктор технических наук, постоянно разные мудрёные слова всюду разбрасывает, а Тоньша их собирает и приносит Ване.
Так было и в то злополучное утро, когда Тоньша вихрем влетела в Ванину комнату и, широко распахнув глаза, спросила:
— Чего сидим?
— Не видишь, что ли? Играю. Отец прислал классную компьютерную игру,— ответил ей Ваня, не отводя взгляда от монитора.
— Ерунда всё это,— категорично заявила подружка и, выдержав паузу, добавила: — А у меня есть бизнес-план.
Ваня резко повернулся, пальцы соскользнули с клавиатуры. Тоньшина новость была важнее, чем «стрелялки», так называл дед Матвей компьютерные игры.
— А что это такое? — спросил он.
— Ты притворяешься или на самом деле такой необразованный? — удивилась Тоньша, но, заметив, как Ваня сдвинул брови и закусил нижнюю губу, нежно проворковала: — Не обижайся. Мне самой дед Василий вчера весь вечер объяснял, что это такое.
— Самой объясняли, а я необразованный,— недовольно пробурчал мальчик, но на подружку обижаться не стал.
На Тоньшу обижаться бесполезно, она, как говорит бабушка Настёна, из любого положения выход найдёт и оправдается.
Девочка достала из кармана курточки смятый листок бумаги, на котором только ей понятными знаками было что-то написано.
— Будем заниматься бизнесом по плану. Я тут написала несколько пунктов. Посмотри,— с этими словами она протянула своё произведение Ване.
Мальчик повертел в руках листок с Тоньшиными каракулями и вернул его подружке.
— Читай сама! Я по-китайски не умею,— сказал он.
— Подумаешь! — фыркнула Тоньша.— Могу и сама прочитать.
Она приняла свою любимую позу: правая нога вперёд, левая рука с листком бумаги — вверх.
— Пункт первый. Выбор бизнеса,— медленно, с расстановкой, произнесла Тоньша и взглянула на Ваню.
— И что ты выбрала? — спросил тот.
— Конечно же, торговлю. Нефтяных вышек у нас здесь нет,— девочка неодобрительно покачала головой: дескать, большой, а соображаешь туго.
— И чем ты собираешься торговать? — полюбопытствовал мальчик.
— Мы будем продавать сладкий лёд,— Тоньше и в голову не могло прийти, что её закадычный друг может отказаться принимать участие в осуществлении её бизнес-плана, поэтому слово «ты» она пропустила мимо ушей.
— А где мы его возьмём?
Ванино «мы» означало согласие. Девочка улыбнулась и стала говорить быстро и неразборчиво. Единственное, что понял Ваня, так это то, что Колька с Васькой уже насбивали с крыш домов ведра три сосулек и ждут их на горе под берёзой, где на лавочке ребятня обычно решала свои дела.
— Пункт второй. Выбор товара. Лёд есть, осталось только раздобыть трёхлитровую банку с вареньем,— Тоньша вопросительно посмотрела на Ваню, и тот понял, что добывать варенье придётся ему.
— Надо подождать немного. Бабушка Настёна собирается в магазин за солью. Когда она уйдёт, ты крышку подвала подержишь, а я варенье достану,— сказал мальчик.
Девочка кивнула головой в ответ и сняла курточку. В доме было тепло, и в меховой курточке можно было спариться.
— А мы пока третьим пунктом займёмся,— сказала Тоньша и оглянулась по сторонам.
— И что это за пункт такой? Если ещё что-нибудь из подвала брать, то я не буду. И так за банку варенья бабушка ругать будет,— Ваня нахмурился, заранее представляя, что ему скажет бабушка Настёна.
— Лучше попросить по-честному,— сказал он.
— Нет. По-честному не получится. Мне моя бабушка не дала даже маленькую баночку,— возразила Тоньша.
Ване стало жалко подружку, и он не стал больше спорить, а попросил рассказать о третьем пункте бизнес-плана. Интересно же, ведь не каждый день приходится бизнесом заниматься.
— Ты стихи или слоганы сочинять умеешь? — спросила Тоньша.
— Нет,— растерянно ответил мальчик.
— Я так и знала, что всё самой придётся делать. Поэтому ты меня будешь звать бизнес-леди,— заявила она, горделиво выпячивая грудь и задирая вверх голову: знай, мол, наших.
Ваня подождал, пока Тоньша закончит любоваться собой, и сказал:
— Стихи можно в книжке прочитать. У дедушки Матвея хорошая библиотека.
— Те стихи не такие. Надо рекламные, чтобы покупали лучше,— пояснила новоиспечённая бизнес-леди.
— Это как по телевизору показывают? — уточнил мальчик.
— Можно и такие стихи, как в телевизоре, но я лучше придумала,— похвасталась Тоньша и, приняв свою любимую позу, стала декламировать:
Прибегайте к нам, народ,
покупайте сладкий лёд!
Когда она повторила три раза нараспев свою рекламу, Ваню вдруг осенило.
Кто не будет покупать,
с тем не будем мы играть! —
произнёс он.
— Молодец! — похвалила Тоньша.
Щёки у мальчика полыхнули румянцем. Похвала его подруги среди ребят ценилась на вес золота, так как, кроме себя, Тоньша редко кого хвалила.
— Не зря я тебя Огоньком назвала. Посмотри-ка на себя в зеркало,— услышал он её вкрадчивый голосок.
Ваня хотел ответить, но не мог найти подходящие слова.
— Ванятка и Тоньша, не балуйте тут без меня! Я в магазин мигом! — услышали дети голос бабушки Настёны, а затем и стук закрываемой двери.
— Давай! — крикнула Тоньша и первой помчалась на кухню, где находился вход в погреб.
Она включила освещение в погребе нажатием красной кнопочки на стене. Затем вдвоём они приподняли крышку люка. Ваня стал спускаться по лесенке вниз, к стеллажам с соленьями и вареньями, а Тоньша осталась наверху придерживать крышку, чтобы она не упала и не закрыла люк. Ваня спустился до самой нижней полки, на которой стояли банки с клубничным вареньем, и, взяв в руки трёхлитровую банку, сразу понял, что наверх он с ней не поднимется.
— Ты что там, уснул? — послышалось сверху.
— Думаю, как с банкой в руках по лестнице подниматься. Разобью ведь,— ответил мальчик.
— У вас что, и рюкзака нет? — удивилась Тоньша.— У нас, когда такой же погреб был, дедушка Михаил банки в рюкзаке поднимал.
Ваня посмотрел по сторонам и увидел свой рюкзачок, с которым ходил с дедом Матвеем на рыбалку и в лес по грибы и ягоды. Рюкзачок сиротливо висел на гвоздике рядом со стеллажом. Мальчик снял его с гвоздика и аккуратно поставил в него банку. Затем он надел рюкзачок на плечи и стал медленно подниматься по лесенке. Когда он вылез из погреба и они с Тоньшей закрыли крышку люка и выключили свет, то новоиспечённая бизнес-леди потребовала благодарности.
— Мог бы и спасибо сказать. А то сидел бы в погребе с банкой в руках. Учи вас всех задаром. Никто слова доброго не скажет,— пробурчала она.
— Спасибо,— сказал Ваня и отправился в прихожую.
— Ты бы оделась,— бросил он на ходу Тоньше,— бабушка придёт, а мы тут с банкой.
Тоньша побежала за своей курточкой в Ванину комнату. Когда она вернулась, то в прихожей увидела Ваню в куртке и в вязаной шапочке, а также рюкзачок, стоящий на табуретке.
— Помоги мне рюкзачок надеть,— попросил мальчик.
— А ты присядь и руки назад вытяни,— приказала Тоньша.
И когда совместными усилиями рюкзачок занял место на спине у Вани, друзья вышли из дома.
— И куда это вы направились? — услышали они голос деда Матвея.
— На горку играть,— не оборачиваясь, ответила Тоньша.
— Рюкзачок-то зачем? — полюбопытствовал дед Матвей.
У Вани всё похолодело внутри. Он подумал о том, что сейчас дед Матвей попросит его открыть рюкзачок, и тогда всё откроется — и то, что без бабушкиного разрешения лазил в погреб, и то, что без бабушкиного разрешения банку её любимого варенья взял.
— У нас там игрушки. Мы в магазин будем играть,— не растерялась девочка.
Ваня с облегчением вздохнул.
— А у Ванятки что, язык отсох? — удивился дед Матвей.
— И не отсох вовсе. Просто Тоньша говорит быстрее, а я за ней не успеваю,— ответил Ваня.
— Ну и ну! — проговорил дед Матвей и, отвернувшись от детей, продолжил уборку двора.
— Ух! — выдохнул остатки страха мальчик, когда они с Тоньшей вышли на улицу.
— Пойдём дворами, а то ещё с бабушкой Настёной встретимся,— предложила Тоньша, и они свернули в проулок.
А тем временем на горке под берёзой уже вовсю кипела работа. Колька с Васькой сбегали в магазин и выпросили у продавщицы тёти Вали несколько пустых коробок. Эти коробки заняли почётное место на лавке, и в них, следуя Тоньшиному указанию, мальчишки сложили сосульки, так как, находясь в ведре, сосульки могут потерять товарный вид. Затем они уселись на перевёрнутые вёдра и стали ждать Ваню с Тоньшей. Ждать пришлось недолго.
— Вон они! — крикнул Васька, указывая рукой в сторону от дороги.
Колька повернул голову и увидел Ваню и Тоньшу. Они поднимались в гору по неутоптанной тропинке, то и дело проваливаясь в рыхлый снег.
— И зачем они там пошли? Дороги, что ли, нет? — удивился Колька.
— Значит, так было надо,— ответил Васька.
Эта фраза всегда действовала на Кольку магически, и он прекращал задавать вопросы.
— Чего расселись? Идите помогать! — крикнула Тоньша.
Мальчишки разом соскочили с перевёрнутых вёдер и побежали вниз по склону навстречу Тоньше с Ваней. Васька подбежал первым.
— Что делать-то? — спросил он у Тоньши.
Та кивнула головой в сторону Вани.
— Огоньку надо рюкзачок поддерживать, а то не донесёт до лавки,— сказала она.
С одной стороны Васька, а с другой Колька ухватились за лямки рюкзачка, и Ваня сразу почувствовал облегчение. Так втроём и донесли рюкзачок до лавочки.
— Ты что, в рюкзачок камней наложил? Тяжёлый больно,— сказал Колька.
— А ворованное завсегда тяжёлое,— глубокомысленно изрекла Тоньша.
Она посмотрела на Ваню и укоризненно покачала головой. Тот хотел было возмутиться: дескать, сама заставила взять без спроса варенье, но Тоньшины невинные глазки лишили его дара речи.
— Бабушкино любимое варенье взял без разрешения,— ответил он на вопросительные взгляды Васьки и Кольки.
— Тебе, наверное, попадёт от бабушки Настёны,— предположил Васька.
— И вовсе не попадёт. Бабушка Настёна добрая. Подумаешь, поругает немного. Так это привычное дело,— вмешалась Тоньша.
Ей не терпелось заняться делом.
— Пока мы с Ваней тут порядок будем наводить, вы ребят соберите, чтобы помогали нам бизнес делать. И пусть валюту взять не забудут,— обратилась Тоньша к Ваське с Колькой.
— Какую валюту? Доллары, что ли? — удивился Колька.— Так эта валюта у нас отродясь не водилась.
— Можно подумать, что у тебя другой валюты полный мешок,— язвительно заметила Тоньша.— Тоже необразованный! Пусть несут всё, что есть на обмен: жвачки, конфеты, игрушки.
— На какой обмен? — теперь уже удивился Васька.
— У нас будет обменный пункт. Всё будем менять на доллары,— с этими словами она достала из кармана курточки аккуратную пачку листов бумаги зелёного цвета, нарезанной по размерам пятидолларовой банкноты.
«Запасливая»,— с восхищением подумал Ваня, но вслух ничего говорить не стал.
Да и кому было говорить? При виде Тоньшиных долларов Кольку с Васькой как ветром сдуло.
— Ну что ты стоишь? Покупатели придут, а у нас ничего не готово,— возмутилась Тоньша,— неси сюда банку. Поставим её в коробку, чтобы не видно было, как мы сладкий лёд делать будем.
— Можно подумать, что никто и не догадается,— пробурчал Ваня, но банку в коробку поставил.
— Догадается, не догадается, но это наше ноу-хау,— ответила девочка.
— Чего хау? — спросил Ваня.
— Это значит, не хавать за бесплатно.
Тоньшин вольный перевод с английского успокоил мальчика. Он ещё больше зауважал свою подружку, у которой на каждый вопрос готов ответ. Недаром про Тоньшу бабушка Настёна говорит, что она за словом в карман не полезет.
— Становись рядом с сосульками и вареньем. Вон покупатели бегут,— сказала Тоньша и расположилась поблизости.
Она поставила на перевёрнутое ведро коробку, предназначенную для сбора обменных ценностей, и громко закричала:
Прибегайте к нам, народ,
покупайте сладкий лёд!
Кто не будет покупать,
с тем не будем мы играть!
А народ тут как тут. Мальчики и девочки с соседней улицы, поддавшись на уговоры Кольки с Васькой, прибежали помочь бизнесу. Тоньшины помощники честно отработали свой хлеб. Им за работу бизнес-леди обещала выдать по две порции сладкого льда бесплатно.
— Сначала все ко мне за долларами,— крикнула Тоньша, и дети, отталкивая друг друга, встали в очередь.
Очередь шла быстро. Каждый из ребят в обмен на свою ценность получал от Тоньши листочек бумажки зелёного цвета, на котором была нарисована цифра «один» и какая-то загогулина. Так выглядела банкнота в один доллар. За неё можно было купить только полпорции сладкого льда. Но Тоньша категорично заявила, что рубщиков льда нет и продавать сладкий лёд будут только по порциям. Поэтому всем придётся раскошелиться на два доллара. Об этом бизнес-леди каждый раз объявляла в перерывах между рекламой. Обмен валюты Тоньша провела без задержек, и вскоре вся очередь выстроилась у лавочки, где Ваня изготавливал сладкий лёд. Он брал из коробки сосульку, окунал её в банку с клубничным вареньем и отдавал покупателю. Варенье стекало по сосульке на руки покупателям, но это им даже нравилось. Облизанное с руки варенье почему-то вкуснее, чем положенное в блюдечко и которое непременно надо есть чайной ложечкой.
«Все эти культурные правила придумывают взрослые, которым лишний раз не хочется руки мыть. Они правила для детей придумывают, а самих детей не спрашивают, нравится им это или нет. Как говорит дедушка Матвей — игра в одни ворота»,— так думал Ваня, облизывая липкие от варенья пальцы.
Когда все покупатели получили по порции сладкого льда, а Колька с Васькой по две порции, Тоньша стала считать прибыль.
— Пятнадцать жвачек, десять конфет и пять карандашей,— объявила она и взглянула на Ваню.
— Для начала неплохо,— ответил тот и покраснел от мысли, что неправильно поступает, говоря чужими словами.
Ведь он в бизнесе ничегошеньки не понимает и занимается им только из-за уважения к Тоньше. И выражение это вовсе не его, а деда Матвея. Вот и получается, что своих мыслей у Вани не водится и живёт он чужим умом. Поэтому и стыдно стало ему за свою необразованность.
— А что это ты вдруг заполыхал, как огонь в печи? — удивилась Тоньша.— Если жарко, то погрызи сладкий лёд и мне заодно сделай одну порцию.
Ваня выбрал две тонкие сосульки и обмакнул их в варенье. Чем тоньше сосулька, тем слаще получается лёд. Это они с Тоньшей уже выяснили методом проб и ошибок, пока Колька с Васькой зазывали покупателей. Обгрызенные сосульки лежали в коробке под лавкой. Тоньша их назвала отходами.
— Дедушка Василий сказал, что ничего нет абсолютного, кроме нуля. А у нас есть прибыль — значит, и убыль должна быть. Отходы — это убыль нашего бизнеса,— с умным видом произнесла тогда Тоньша.
И Ваня постеснялся спросить о том, куда они будут девать отходы. Вдруг бизнес-леди Тоньша опять назовёт его необразованным? А ему так не хотелось выглядеть в её глазах неучем.
Тем временем дети, которые уже слизали варенье с сосулек, стали просить добавку, так как сосулька без варенья — это не сладкий лёд и двух долларов не стоит. Первым начал возмущаться Петька по прозвищу Баламут, а за ним и остальные недовольные покупатели. Ваня вопросительно посмотрел на Тоньшу, и та утвердительно кивнула головой.
— Подходите по очереди за второй порцией варенья,— пригласил он детей.
Петька всех растолкал и стал первым по очереди. Васька хотел было возмутиться, но Петька на него так глянул, что Васька вмиг язык прикусил. С Баламутом связываться — себе дороже. Петька был на голову выше Васьки и в два раза шире в плечах.
— На вторую порцию всем хватит варенья, а на третью порцию только пятерым,— предупредил Ваня.
Лучше бы он этого не говорил. Петька, получив вторую порцию варенья, встал в конец очереди. Его примеру последовали и другие ребята.
— А теперь мне третью порцию, и погуще намажь,— приказал Петька, с ухмылкой протягивая Ване облизанную сосульку.
— Варенье кончилось, я ошибся,— ответил тот.
— А за ошибки отвечать надо,— сказал Петька и, схватив Ваню за воротник курточки, потащил к большой куче снега, оставшейся после расчистки дороги.
Он так сильно толкнул мальчика в снежную кучу, что тот провалился в неё по пояс. Затем Петька вернулся за Тоньшей и, схватив её за руку, потащил к той же куче снега, чтобы усадить рядом с Ваней. Но Тоньша стала визжать и кусаться. Её визг прозвучал как сигнал к бою, и дети бросились ей на помощь. Петька, не ожидавший дружной атаки в защиту бизнес-леди, остановился в растерянности и разжал пальцы. Тоньша освободила руку и набросилась на обидчика. Она попыталась толкнуть его, но Петька даже не сдвинулся с места.
— «Титаник»! — громко крикнула девочка первое, что пришло на ум.
Но Васька с Колькой её поняли правильно. Они и ещё четверо мальчишек с криками «Топи его!» набросились на Петьку и повалили его в снег. Двое уселись на ноги, двое на руки, а на самое почётное место у Баламута, на его мягкий живот, с видом победителя уселся Колька.
— Что, Петька? Сдаёшься? — спросил Васька, глядя на беспомощную фигуру поверженного врага всех садов и огородов.
— Ребята! Отпустите, я больше не буду! — сказал Петька и заплакал.
— Баламут, ты чего? — спросил Колька, слезая с мягкого Петькиного живота.— Мы же тебя не били.
— Это он от обиды,— заметил Васька и подал ребятам сигнал освободить Петьку.
— И чем вы тут, озорники, занимаетесь? Вот я вас прутом! — послышался голос бабушки Настёны.
Колька с Васькой быстро выдернули Ваню из снега и загородили собой, чтобы тот успел отряхнуться. Но у бабушки Настёны, как говорится, глаз-алмаз. Разом разглядела, что к чему.
— Марш домой! — приказала она, глядя поочерёдно то на Ваню, то на Тоньшу.
Дети, взявшись за руки, с виноватым видом медленно побрели вниз по улице. Позади с прутом в руке шла бабушка Настёна, а в десяти метрах от неё шагал Колька с рюкзачком, в котором находились пустая трёхлитровая банка и Тоньшина прибыль. Дойдя до Тоньшиного дома, бабушка Настёна открыла калитку и, когда Ванина подружка зашла во двор, сказала:
— Беги домой, красавица! А я твоему деду Василию обязательно позвоню.
— Не надо звонить. Я ему сама всё расскажу,— попросила Тоньша.
— Ну, не надо так не надо,— согласилась бабушка Настёна и, повернувшись к Кольке, который всё ещё держался на безопасном расстоянии, приказала: — Вещички давай!
Колька, с опаской поглядывая на прут, подошёл к Ваниной бабушке и протянул ей рюкзачок.
— А ты-то чего трусишь? Тоже набедокурил что? — строго спросила она, хмуря брови.
— Да я ничего. Мы с Васькой только сосульки с крыш посшибали, а драку Петька первым затеял,— оправдывался Колька.
Но бабушка Настёна слушать его не стала. У неё были дела поважнее.
— Матвей! Иди помоги!— крикнула она, увидев у калитки соседнего дома деда Матвея.
Услышав зов о помощи, тот быстрым шагом направился к Ване, взял его на руки и понёс к дому. Бабушка Настёна побежала открывать двери. Когда дед Матвей занёс внука в прихожую, она принялась раздевать мальчика. Его одежда была липкая от варенья и насквозь мокрая от растаявшего снега.
— Матвей, быстро наливай ванну и позвони доктору, пока я тут с Ванятки одежонку сниму,— попросила бабушка Настёна.
— А доктору-то зачем? — удивился дед Матвей.
— Лоб у Ванятки горячий,— ответила бабушка Настёна и глубоко вздохнула.
Пока дед Матвей звонил доктору, она завела внука в ванную, где было так тепло, что Ваню стал бить озноб.
— Купание отменяется,— сказала бабушка Настёна.
Она намочила тёплой водой полотенце и обтёрла тело мальчика от липкости. Руки и лицо Ваня вымыл сам.
— Матвей, принеси Ванятке пижаму,— крикнула бабушка Настёна, приоткрыв дверь ванной.
— Уже выкупала? — удивился дед Матвей, заходя в ванную с Ваниной пижамой в руках.
— Какое может быть купание при температуре? Быстро надевай на ребёнка пижаму — и в постель! Да градусник ему поставь! А я пойду в кухню брусничный морс приготовлю,— с этими словами бабушка Настёна вышла из ванной.
Когда она вернулась с кувшином брусничного морса, Ваня уже не слышал. Он лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Бабушка Настена глянула на градусник и заохала. Но одним оханьем температуру не собьёшь.
Дед Матвей принёс миску с водой, слегка подкисленной столовым уксусом, и бабушка Настёна стала смачивать в воде салфетки и поочерёдно накладывать Ване на лоб.
— Что-то доктор долго не идёт,— заметила она.
И, словно подслушав её слова, прозвенел звонок. Дед Матвей пошёл открывать дверь.
На пороге стоял молодой парень и приветливо улыбался.
— Вы доктор? — спросил дед Матвей, пропуская парня в прихожую.
— А что, не похож? — рассмеялся тот.— Давайте познакомимся. Меня зовут Валерий Иванович, мне тридцать лет, и я буду работать вашим участковым врачом вместо Анастасии Фёдоровны. Она ушла на пенсию. А вас, если не ошибаюсь, зовут Матвеем Ивановичем?
Молодой человек протянул деду Матвею руку, и тот крепко пожал её. Доктор Валерий Иванович ему понравился.
— Вы меня извините за опоздание. Я задержался в соседнем доме, там девочка ангиной заболела. Она-то мне и рассказала о том, как с вашим внуком продавала сладкий лёд и сколько сосулек они вдвоём съели. Поэтому причину болезни я уже знаю,— проговорил он, идя рядом с дедом Матвеем в ванную, чтобы помыть и погреть руки.
— Ну, что тут у нас? — спросил он у бабушки Настёны.
Та молча протянула ему градусник. Валерий Иванович покачал головой и попросил деда Матвея посадить мальчика на колени.
— Лёгкие надо послушать, нет ли хрипов,— пояснил он.
— А это жена моя Настасья Семёновна,— сказал дед Матвей.
— А мы с Настасьей Семёновной уже знакомы,— ответил доктор и улыбнулся, увидев удивлённое лицо деда Матвея.
Затем он открыл свой чемоданчик и достал из него шприц и ампулу с лекарством.
— Хрипов в лёгких нет. Но температура высокая, надо сбить немного,— проговорил доктор, делая Ване укол в ягодицу.— А теперь посадите мальчика, мне надо посмотреть у него горлышко,— попросил он деда Матвея.
Но Ваня открыл глаза и произнёс охрипшим голосом:
— Я сам.
— Сам ты рот откроешь, а сидеть будешь у дедушки Матвея на коленях,— приказал доктор, и мальчик послушно открыл рот.
— Ну, что там у него? — спросила бабушка Настёна.
— Как я и предполагал, двусторонняя ангина,— ответил Валерий Иванович.— Где я могу рецепты написать? — обратился он к бабушке Настёне, и та проводила его в гостиную, где стояли круглый столик и кресла.
— Вот вам рецепты на лекарства и записка. В ней я написал подробно, что и как принимать. Вы меня извините, но у меня ещё три вызова,— доктор виновато улыбнулся, вставая из-за столика, где писал рецепты.
Бабушка Настёна проводила Валерия Ивановича до двери. Уже стоя в дверях, доктор посоветовал бабушке Настёне выжать сок из ягод брусники и заставить внука полоскать им горло три раза в день.
— Так мне моя бабушка ангину в детстве лечила, и я рекомендую,— сказал он и вышел из дома.
— Матвей, собирайся в аптеку за лекарством. Вот тут доктор рецепты написал,— сказала бабушка Настёна, входя в детскую.
— А откуда ты доктора знаешь? — поинтересовался дед Матвей, с прищуром глядя на бабушку Настёну.
— Сегодня в магазине познакомилась. Он там бабуленциям лекцию о профилактике гриппа прочитал и с каждой из нас за ручку познакомился. Уважительный человек,— ответила та.
Дед Матвей утвердительно кивнул головой и пошёл одеваться.
— Валенки не надевай, возле аптеки лужа,— предупредила бабушка Настёна.
Ваня лежал с закрытыми глазами и улыбался. Ему нравилось слушать, как разговаривают его бабушка с дедушкой. Не то что Колькины или Васькины, которые всегда ругаются из-за ерунды. После укола температура спала, но доктор предупредил, что ненадолго. Когда дед Матвей ушёл, бабушка Настёна присела возле Вани и стала через трубочку поить его брусничным морсом. Маленькими глоточками глотать было легче. Горло у Вани болело так, что даже до шеи было больно дотрагиваться. Поэтому он смог выпить только полстакана.
— Вот и ладно. Ты подремли пока. А я пойду в кухню и сделаю брусничный сок, чтобы горло полоскать, как доктор посоветовал,— сказала бабушка Настёна и вмиг исчезла в дверном проёме.
Ваня готов был уже полоскать горло чем угодно, лишь бы боль исчезла. Хорошо, что брусникой, а не клюквой. Брусничный кисель ему нравился больше, чем клюквенный.
С этими мыслями Ваня уснул и не слышал, как вернулся из аптеки дед Матвей и как бабушка Настёна, поставив на прикроватную тумбочку баночку с брусничным соком, присела рядом. Да и как бы он мог слышать, когда его в комнате уже не было? В это время он и Тоньша находились в ледяном дворце Снежной Королевы, куда их доставили вьюжные кони. В сопровождении снеговиков они шли по сверкающему алмазами длинному коридору, ведущему в тронный зал, и от холода стучали зубами. В пижамах, с мурашками по всему телу и босиком по ледяному полу — такое испытание назначила им Снежная Королева.
— И чего ей от нас надо? Поспать не даёт,— возмутилась Тоньша.
— А ты налоги не заплатила. Забыла, что ли: «Заплати налоги и спи спокойно»,— заметил Ваня.
— Кому платить-то? — удивилась бизнес-леди.
— Морозу, вьюге, пурге и метели,— ответил Ваня.
— Если всем заплатить, то самим ничего не останется,— сказала Тоньша и задумалась.
Думала она недолго, аккурат до двери в тронный зал.
— Получается, что от маленького бизнеса никакой прибыли,— глубокомысленно изрекла Тоньша, первой входя в тронный зал. Ваня последовал за ней, а снеговики остались за дверью.
Снежная Королева сидела на высоком троне и леденящим взглядом пронизывала до костей каждого, входящего в зал.
— Догадываетесь, зачем я вас пригласила? — спросила она, и троекратное эхо повторило: «Сила!.. Сила!.. Сила!..»
— Потому что налоги не заплатили! — крикнула Тоньша.
Её слова рассмешили Снежную Королеву. Она так смеялась, что обрушилась одна из двенадцати колонн, поддерживающих потолок тронного зала.
— Если она не перестанет смеяться, нас засыплет снегом,— сказал Ваня.
И словно услышав его слова, Снежная Королева замолчала. Но пауза длилась недолго.
— Мои слуги получают хорошее жалование, поэтому нет необходимости отбирать что-либо у кого-то. Но вы двое нарушили мой закон и должны за это понести наказание,— произнесла она бесцветным голосом.
— Мы ничего не нарушали,— возразила Тоньша.
Но Снежная Королева не стала её слушать.
— Вы продавали лёд, а снег и лёд — это мои дары, и они принадлежат всем людям. Поэтому я лишаю вас прогулок на десять дней, и вы будете сидеть дома и лечить горло,— произнесла она тоном, не терпящим возражений.
— Стража! Отправьте их по домам! — крикнула она.
Тотчас прискакали вьюжные кони, и не успели дети и глазом моргнуть, как очутились у себя дома.
Сон прервался. Ваня вздрогнул и открыл глаза.
— Ну, вот и хорошо. Сейчас выпьем лекарство и пополощем горлышко,— услышал он ласковый голос бабушки Настёны.
И так он полоскал горло и пил лекарства под неусыпным наблюдением бабушки Настёны три дня. Потом пришёл доктор Валерий Иванович, послушал лёгкие и посмотрел горло.
— Полоскать горло больше не надо, а микстуру и таблеточки попьём ещё дней пять, до полного выздоровления,— сказал он и, пообещав зайти проведать Ваню в пятницу, отправился по своим делам.
Прошло ещё пять дней. И сегодня доктор разрешил Ване посидеть на подоконнике, а через два дня и гулять можно будет, только пока во дворе.
— Не обманула Снежная Королева,— проговорил вслух мальчик, так как думы о том, что с ним приключилось, уже закончились.— Думай, не думай! А рассказать кому, что со мною приключилось, так и не поверят.
С этими словами Ваня встал с постели и пошёл в кухню пить чай с пирогами.
Бабушка Настёна и дед Матвей сидели за столом и ждали внука.
— Ну что, Ванятка, больше тебе твоя совесть не снится? — спросил дед Матвей.
— Какая совесть? Мне только Снежная Королева снилась,— удивился мальчик.
— Так это и была твоя совесть. Любит она рядиться в чужие одежды, чтобы думать учились,— ответил дед Матвей.
— Да я и так сегодня обо всём много думал,— сказал Ваня.
— Всякому делу учиться надо! — заметила бабушка Настёна.
Ваня покраснел. Он понял, на что намекала бабушка.
— Не зная брода, не суйся в воду! — добавил дед Матвей.
А вы, мальчики и девочки, как думаете?
2010