Ирина СЕНЧИЛОВА


Вихоревка Иркутской области


     Родилась и живёт в городе Вихоревка Братского района Иркутской области. После школы училась в Братском педагогическом колледже. Преподаватель русского языка и литературы, но не работала по специальности ни дня. Домохозяйка. Как-то вдруг села и написала пьесу в стихах «Маша и Ваня в гостях у Яги». А дальше понеслось. Сказки и пьесы для детей, рассказы и эссе для взрослых, сценарии детских праздников. Публиковалась в журнале «Педсовет».

КАК ИВАН ЗА СЧАСТЬЕМ ХОДИЛ

     В тридесятом государстве, не большом и не маленьком царстве изба стояла. Жил в ней старый Федул с тремя сыновьями.
     Старшие — Андриян да Емельян — о лишнем не думали, весь день на поле спины гнули.
     А младший, Иван, не таков был: по дому работу справит, щей-каши наварит и выходит на крыльцо. Сидит, мечтает о чём-то. Смеются братья:
— Такой здоровый стал, а ума не подсобрал.
     А Ивану и горя мало: то звёзды начнёт считать, то травы редкие собирать в лес уйдёт — нескучно живёт, с придумкою.
     Сказал однажды Федул детям своим:
— Пора вам, сынки, жениться. Негоже одному век вековать.
     Дал каждому по стреле, вывел в чисто поле.
— Так и я жену выбирал, и отец мой. И вы попробуйте.
     Полетели стрелы счастья искать.
     У брата старшего радость на дворе купеческом отыскалось. Вышла нянька подушки на солнышке разложить, видит — знак у порога: значит, скоро сваты приедут. Побежала о стреле докладывать.
     А Емельян себе дочку дворянскую в жёны выбрал. Сидит она целыми днями у зеркала, готовится к свадьбе. Белится, румянится — так хочет жениху понравиться.
     Натягивал тетиву Иван, да переусердствовал: полетела стрела в небо. Не нашла невесту — упала посреди поля.
— Видать, мне самому идти надо,— запечалился Иван.— Ладно, пойду к дочке царской посватаюсь.
     Хохочут братья:
— А искать-то где будешь? Царь-то наш холостой, бездетный.
     Прикрикнул Федул на старших сыновей, так сказал:
— Иди, Иванушка, по свету, найди себе жену по сердцу. Ты ведь парень видный, работящий, с придумкою. Грамоте учён, на балалайке играешь, песни хорошо поёшь — может, и отдадут за тебя царевну.
— Что ж,— говорит Иван,— спрос не бьёт в нос — попробую.
     Оделся во всё новое, взял еды на три дня, балалайку расписную прихватил. Поклонился отцу с братьями и пошёл счастья искать.
     Вышел за околицу и остановился: в какую сторону идти — не знает. А навстречу старушоночка с лукошком спешит — за грибами ходила. Была это самая мудрая в государстве женщина, Прасковья-ведунья. Вот добрый молодец у неё и спрашивает:
— Ты, бабушка, всё знаешь, подскажи, где царскую дочь искать.
— Есть в соседнем государстве Марья-царевна, да только она просватана; жених её, королевич заморский, скоро в гости пожалует. Говорят, в Кощеевом царстве и в Иностранной державе дочери на выданье. А если сырости не боишься — Несмеяну в Гороховом царстве проведай.
     Опустила Прасковья руку в лукошко, достала оттуда клубочек и колобок румяный.
— Будут тебя потчевать — ничего не бери: ни вина сладкого, ни яств заморских. Колобок тебя сытно накормит, а чтоб от жажды не мучиться, возьми с собою воды из колодца.
— А клубок зачем, бабушка? У меня ни спиц, ни крючка нет.
— Это путевик,— говорит старая.— Кинь его на землю и поспешай за ним: куда надо выведет.
     Поклонился Ваня старушке низёхонько, поблагодарил за подарки волшебные. Взял тыкву полую из мешка заплечного, набрал в неё воды.
     А клубочек уже в нетерпении: пора и в дорогу отправиться. Кинул его парень на землю и побежал за счастьем. Торопится, от клубочка не отстаёт.
     Думал молодец быстро обернуться — не вышло. Длинной оказалась дорога: уже и лапти стоптаны, и запасы подъедены, а пути конца-краю нет.
     Всё ж добрёл молодец до Иностранной державы. Подкатился клубочек прямо к дворцу королевскому. А внутрь стражники не пускают.
— Куда? Не положено! — кричат.
     Не растерялся парень:
— Скажите королевне: пришёл Иван — крестьянский сын, хочет на ней жениться.
     Побежала охрана с докладом.
     Пригласила королевна гостя к себе в горницу. Зашёл Иван в комнату и видит: сидит за столом хозяйка Державы, Мелитриса Кирибитьевна, пьёт чай с калачами. А слуги всё новые кушанья подносят, одно лучше другого.
     Спрашивает королевна:
— А ты правда на мне жениться хочешь?
— Правда,— Иван ответствует,— только мне жена работящая нужна. Чтобы в хозяйстве помощница и в избе рукодельница.
— А я, соколик, ничего делать не умею. Нам, дочкам королевским, только чай пить да наряды менять положено.
— А много их у тебя, нарядов-то? — Ваня полюбопытствовал.
— Много. Вот чай допью и одеваться пойду. Покажусь батюшке в обнове и опять к сундукам. Так день и пролетит.
     Расстроился молодец:
— Эх, незадача какая!.. Ну да ладно. Может, ты учёная?
     Обрадовалась Мелитриса:
— Конечно! Расписаться могу. Знаю буковки: «мы» да «кы».
     Удивился сын крестьянский:
— Где ж ты буквы такие видала?
— А это мои инь-ци-а-лы!
     Трудное было слово, от него Мелитриса устать успела. Отдышалась и говорит:
— «Мы» — это имя моё, а «кы» — отчество.
     Не о такой жене мечтал Иван. Думает: «“Мы”, “кы” — словно немая. Да у нас в деревне так даже малышня не скажет. Тоже мне грамотей!»
     Пока Иван раздумывал, Мелитриса калачи доела, за пирожки принялась. Три штуки съела — о госте вспомнила. Но не захотел парень с королевной чаи гонять. Сказал в сердцах:
— Эх ты! Неуч!
     Глядит королевна виновато:
— Ну не сердись соколик. Я ведь во дворце самая учёная. Батюшка мой, Кирибитий Александрович, и вовсе безграмотный.
     Не знает Иван, смеяться ему или плакать. «Нет,— решил,— мне такая жена ни к чему. Только и знает, что день наполёт наряды менять, грамоте не учёна, работать не умеет… Да меня в деревне все на смех поднимут».
     Пошёл скорее из дворца, даже попрощаться забыл. А Мелитриса глядит парню вслед, приговаривает:
— Иди, Ванюша, иди. Всё равно назад воротишься — ведь лучше меня нигде не сыщешь.
     Снова клубочек катится, снова молодец торопится. Вот уже и Кощеево царство. Кругом всё серо, неприглядно, будто туча злобная закрыла солнышко.
     Долго ли, коротко ли шёл Иван — нам неведомо, но заметил он вдруг огонёк вдали. Поближе подошёл — частокол из черепов увидал. Сияют глаза у черепов ярче солнца, освещают всё вокруг светом недобрым. Непуглив был Ваня, дальше пошёл. Во всём дворце ни одной души живой нет, лишь из дальнего угла голос чей-то слышится:
— Ах ты, злючка моя любименькая! Красоточка моя сладенькая!
     Иван быстрее на голос пошёл. Глядит — в комнате девчонка: отражением своим в зеркале любуется, говорит ему слова ласковые. Увидала девица парня, обрадовалась:
— Наконец-то к нам гости пожаловали!
     Спрашивает молодец:
— Ты кто такая?
— Я дочь царя Бессмертного, Алёна Кощеевна. А ты кто? И зачем пришёл?
— Жениться на тебе хочу!
— Хорошо, честным пирком — да за свадебку. Только тебе поесть да отдохнуть с дороги надо.
     Повела Алёна гостя в трапезную, усадила на место почётное. А на столе яств видимо-невидимо, одно другого лучше: свинья печёная с поросятами жареными, булки сдобные, ароматные, кувшинец, молока птичьего полный. Много всего.
     Глаза от еды такой разбегаются, руки сами к вкусностям тянутся… Но не забыл Иван слова Прасковьины, сказал девице:
— Спасибо, хозяюшка, за диковинки, но я человек простой, к таким разносолам непривычен.
     Достал баклажку тыквенную, от колобка отломил — вот и ужин готов. Недовольна Алёна: обманул её жених. Откуда узнал, что еда отравлена? Неужто колдун? Успокаивает себя дочка Кощеева: «Ничего, я хитрее буду».
     Говорит гостю непрошеному:
— Может, хоть постелью нашей не побрезгуешь?
     Побрели по палатам. Долго шли — дворец-то огромный. Всё-таки попали в спальни Кощеевы.
— Вот комната для самых дорогих гостей, заходи.
     Приглашает девица поспать-отдохнуть жениха, к кровати его подводит. На ней перина пуховая, подушек набросано много, одеяло мягкое так ко сну и манит. Царская постель!
     Подумал Иван: «Ох, неспроста хозяйка меня, сына крестьянского, так обхаживает».
     Стал прислушиваться да приглядываться. Улыбается Алёна Ивану, а сама под нос себе шепчет: «Место кавалеру такому в подземелье тёмном. Вернётся батюшка — хвалить меня, злодеечку, будет».
     Услышал парень слова злобные, не стал медлить: бросил Алёну на кровать. Оказалась дочка Кощеева в подвале глубоком. Наклонился Иван к дыре в полу, крикнул: — Вот и сиди там, злодейка! Поделом тебе!
     А сам из дворца спешит: вдруг Кощей вернётся? Куда дальше идти? Домой, к отцу с братьями, или к Гороху?.. А клубочек уже по дороге бежит. Пришлось к царю и его дочке плаксивой топать.
     Чем ближе к дворцу подбирается, тем больше ноги промокают. А вокруг всё новые струйки, как змейки, расползаются.
     Катился клубочек — да вдруг поплыл. А Иван за ним побежал, вдруг — бултых в воду. Хорошо, что балалайку поднять успел вверх, а то бы не слыхать нам больше песен её задорных. Дальше пришлось вплавь добираться.
     Удивляется Иван: дворец-то царский, а грязищи кругом! На крыльце плесень, в палатах сырость: льёт вода ручьём из глаз Несмеяны.
     Царь уже и скоморохов звал дочь веселить, и Кощея приглашал царевну пугать — всё без толку. Не спит, не ест девушка — ревёт белугой.
— Мир дорогой, хозяева,— Ваня кланяется.— Что за горе у вас приключилось? Может, обидел кто?
     Вздыхает царь:
— У нас в государстве разбойников-обидчиков не жалуют. А беда случилась большая, никто помочь не может. Радость светлая доченьку мою покинула. Весь день сидит в тереме, всего боится, рыдает безутешно. Всё царство слезами залила.
— Может, я помогу? — Ваня спрашивает.
— Ты?! — царь от смеха чуть корону не потерял.— Да неужто сумеешь? Поумнее тебя были, да и те не справились.
     Достаёт Иван балалайку расписную, петухами украшенную.
— А я упрямый, всё равно попробую.
     Запела-заиграла балалайка, у всех ноги сами в пляс пошли. Няньки пляшут, слуги пляшут, воевода с дружиной хороводы водят. Даже царь и тот на троне подпрыгивает.
     Царевна реветь перестала, улыбнулась. Головку наклонила, заслушалась.
     Только музыка перестала, Несмеяна зарыдала. Пришлось Ивану ещё раз сыграть. И ещё. И ещё…
     Три дня старался, наконец не вытерпел, так плаксе сказал:
— Ты, девица, во дворце живёшь, одеваешься нарядно, ешь досыта: чего тебе плакать? Видать, от безделия слёзы проливаешь. Выйди лучше из терема, полей в саду цветочки лазоревые — вот слёзы и высохнут. А меня заждались уже.
     Не пускает молодца Несмеяна, косою глаза трёт:
— Ещё побудь! Ведь скучно мне. Калинку сыграй. Всё что хочешь бери, только останься.
     Но не стал Иван медлить. Поклонился хозяевам в пояс, как обычай велел, и бегом из дворца.
     Не хочет Иван у Гороха оставаться. Оно и понятно: что в этом царстве хорошего? Сырость одна и вода, плесень кругом да слёзы горькие.
     Всё ближе родные места, всё грустнее у Вани на сердце. Невесты ведь как не было, так и нет.
     К селу подошёл — туча тучей. Вдруг слышит — поёт кто-то. Травы и цветы в сторону того голоса тянутся. Солнышко и то заслушалось.
     Интересно стало Ивану: что за жаворонок в селе появился? Подошёл к колодцу, видит — девица стоит. Красавица, каких мало; в каждой руке по ведру: за водой приходила.
     Вызвался парень помочь, до дома её проводить. Пока вместе шли — познакомились.
— Настя я, Микулы Селяниновича дочь.
— Да неужто? — Ваня удивляется.— Соседи мы с твоим батюшкой, а тебя я сроду в нашем селе не видывал.
     Настя улыбается:
— А я с детства у тётки жила, лишь недавно к отцу переехала. Тебя дома долго не было, вот и не встретились.
     Всё ближе дом, а Ваня и не рад: подольше бы с Настенькой рядом побыть. Да делать нечего, пора и к родным.
     Так сказал Иван, прощаясь с девушкой:
— Жди, Настасьюшка, сватов к вечеру. Пришлась ты мне по сердцу, будешь женою мне любимою.
     Прибавилось в семействе Федуловом счастья и радости: не две, а три свадьбы играется.
     Вот ведь как в жизни-то бывает: ищешь счастья по свету, а оно совсем рядышком, под боком у тебя. Приглядись хорошенько — и увидишь.