Медведко Аркадий Иванович - 58 лет
Крайний Александр Львович - 39 лет
Виктория - 20 лет.
Все события происходят
в большой комнате старой однокомнатной московской квартиры. Комната имеет вид
неопрятный и запущенный. Старая, дешевая мебель. Зеркало. Телефон. Дверь в
подъезд. В углу новый телевизор. Маленький столик, на котором разбросаны
медицинские и телефонные справочники и лекарства. Сломана часть перегородок,
соединяющих комнату с кухней и ванно-туалетной комнатой. Неубрано, масса лишних
вещей, грязная посуда. В кухонный проем видна плита и раковина. В другой проем -
ванна.
Действие 1.
Сцена 1.
На кресле-каталке с трудом, но уже
достаточно ловко передвигается Медведко. Ноги его явно обездвижены, правой рукой
он владеет плохо, больше на нее опирается. Движения левой руки довольно
свободны, но еще непривычны. Подъезжает к численнику, висящему на стене, отрывает один листок.
МЕДВЕДКО. Четверг. Завтра должен звонить. Почему надо звонить
непременно в пятницу? Ах, да, в субботу нельзя. И почему только раз в неделю?
Денег жалеет… Я его знаю, денег жалеет. Для отца родного денег жалеет. И почему
меня здесь оставил? Квартиру новую, видишь ли, покупает, вот-вот. Пока не может.
Денег жалеет. Я его знаю. Здесь я дешевле. Доктор бесплатный. Медсестра тоже.
Сиделка только подняла с постели и ускакала, приду, мол, скоро. Где скоро. Где
они все… время … А сколько время? (Подъезжает, разворачивается к настенным
часам). Время два часа, где все? Ах, да, вспомнил, доктор в пятницу приходит
и социалка тоже. (Берет пульт телевизора, включает, грохочет реклама.
Выключает телевизор). А позвоню-ка я сам. Не разорится. Бросил отца на чужих
людей. Просил же его, возьми меня с собой, нет, все обстоятельства.
(Подъезжает к телефонному аппарату, стоящему на столе, надевает очки, листает
записную книжку). Вот нашел. (Снимает трубку, набирает номер). Что!? Что!
Отключен… межгород? (Вешает трубку). Ну сынок… Предусмотрел… Отключил.
Жмот.
(Звонок в дверь). МЕДВЕДКО. Сиделка вернулась.
(Подъезжает к двери). МЕДВЕДКО. Кто там?
Мужской голос. Доктор.
МЕДВЕДКО. А, доктор.
(Медведко дергает за шнурок, прикрепленный к замку, дверь открывается. На
пороге возникает мужчина, Крайний Александр Львович). КРАЙНИЙ. Здравствуйте, Аркадий Иваныч. День добрый.
МЕДВЕДКО. Здрасте, вы кто?
КРАЙНИЙ. Я ваш новый доктор, а также социальный работник по
совместительству. Меня зовут Крайний Александр Львович. (Крайний проходит в
квартиру, в руках у него несколько пакетов и сумок). МЕДВЕДКО. По совместительству? Обычно женщина приходила.
КРАЙНИЙ. Реорганизация.
МЕДВЕДКО. А… понятно. Медсестра еще должна придти, вот жду не
дождусь, укол сделать. И массажист, мальчик ходил молоденький.
КРАЙНИЙ. А теперь я за всех, в одном лице. (Раскладывает пакеты и
сумки по углам). МЕДВЕДКО. Да как же один за всех?
КРАЙНИЙ. Точно, один за всех, реорганизация. Сейчас я переоденусь,
давленьице померим. Как себя чувствуете?
МЕДВЕДКО. Да как себя можно чувствовать после инсульта. А вы давно
работаете?
КРАЙНИЙ. В этой поликлинике?
МЕДВЕДКО. Да, что-то я вас раньше не видел?
КРАЙНИЙ. Недавно и долго не задержусь. (Крайний раздевается до
трусов, аккуратно складывает свою одежду в пакет и убирает в сумку. Облачается в
докторский костюм, состоящий из свободной рубашки и брюк бирюзового цвета). МЕДВЕДКО. И массажист не придет?
КРАЙНИЙ. Нет, не придет.
МЕДВЕДКО. А вы и массаж умеете?
КРАЙНИЙ. А как же? У меня верхнее медицинское образование, я все
умею.
МЕДВЕДКО. Массаж очень важен. И внутривенно можете?
КРАЙНИЙ. Сейчас сделаем.
МЕДВЕДКО. Лекарства там, на столике.
КРАЙНИЙ. Я вижу.
МЕДВЕДКО. Ноотропил, витамины…
КРАЙНИЙ. Да, да, я все знаю. Ну, вот я готов. Приступим.
МЕДВЕДКО. Раньше доктора не переодевались.
КРАЙНИЙ. Я же сказал, я за всех. И за сиделку, и за доктора, и за
массажиста, за всех. Гулять выходите? Как вы? Пятый этаж и без лифта?
МЕДВЕДКО. Давно не выходил.
КРАЙНИЙ. Давайте-ка выкачу вас на серединку, так удобней.
МЕДВЕДКО. Внутривенные обычно около стола делали.
КРАЙНИЙ. Так это обычно, а сейчас реорганизация.
(Выкатывает кресло Медведко на середину комнаты, наклоняется и что-то
резко дергает под сиденьем). КРАЙНИЙ. Вот так. Не катится? Нет. Не катится, ну и хорошо.
МЕДВЕДКО. Что хорошо? Что вы сделали? (Пытается двигать креслом,
разворачивать его, сдвинуть с места. Без эффекта). Что вы сделали!? Вы
сломали кресло?!
КРАЙНИЙ. Сломал.
МЕДВЕДКО. Зачем?
КРАЙНИЙ. Зачем ломают? Чтобы сломать.
МЕДВЕДКО. Зачем? Вы кто? Зачем вы сломали кресло? Я позвоню вашему
начальству!
КРАЙНИЙ. Пожалуйста. (Медведко еще раз дергается в кресле и
понимает, что заперт). МЕДВЕДКО. Кто вы такой? Грабитель?
КРАЙНИЙ. Который переодевается в предновогодний докторский костюм? А
вы шутник, Аркадий Иванович.
МЕДВЕДКО. Зачем вы сломали кресло? я не могу двигаться.
КРАЙНИЙ. За этим и сломал. Зато теперь вы постоянно на виду.
МЕДВЕДКО. Что вы хотите, деньги? У меня нет денег. Все оплачивает мой
сын, он скоро должен…
КРАЙНИЙ. Ваш сын меня не интересует. Это ваше семейное…
МЕДВЕДКО. Что семейное?
КРАЙНИЙ. Кто и кому что должен. И не приедет он скоро, не лгите себе.
А мне тем более. Так что оставим вашего мифического сына без внимания. Он в
наших отношения фигурировать не будет.
МЕДВЕДКО. Какие отношения, вы грабитель? Я милицию вызову.
КРАЙНИЙ. Вызывайте, вон телефон.
(Крайний берет один из пакетов и направляется в проем кухни). КРАЙНИЙ. Я, Аркадий Иванович, еще не завтракал, не успел, так что с
вашего позволения я перекушу. Фу, какой у вас тут бардак. Домашние животные…
Вижу, вижу есть. Ну пусть, мне не помешают. (Включает плиту, моет кофейник,
заваривает кофе, жарит яичницу). МЕДВЕДКО. Я не понимаю. Вы… я хочу есть. Мне обычно в это время
творог подогретый с изюмом…
(Крайний открывает холодильник). КРАЙНИЙ. Действительно, вот творог, а вот изюм. Можно приготовить.
МЕДВЕДКО. Так что вы?
КРАЙНИЙ. Что я?
МЕДВЕДКО. Готовьте завтрак!
КРАЙНИЙ. А я что делаю?
МЕДВЕДКО. Мне нельзя яичницу и кофе. Холестерин и давление!
КРАЙНИЙ. Я не собираюсь вас потчевать яичницей и тем более кофе, это
я для себя.
МЕДВЕДКО. А как же я?
КРАЙНИЙ. А вы? Как-нибудь сами. Все же есть. Действуйте.
МЕДВЕДКО. Дайте мне телефон.
КРАЙНИЙ. Возьмите. (Выключает плиту). Пусть чуть остынет.
Давленьице померим. (Достает тонометр и накладывает манжетку на правую
руку). МЕДВЕДКО. На правой у меня всегда чуть меньше.
КРАЙНИЙ. Мы и на левой померим.
(Измеряет давление). МЕДВЕДКО. Ну что? Сколько?
(Крайний измеряет давление и на другой руке). МЕДВЕДКО. Что? Сколько?
КРАЙНИЙ. Пока вполне жизнеспособно.
(Откладывает тонометр в сторону, идет на кухню и возвращается с тарелкой
и чашкой). КРАЙНИЙ. Пожелайте мне приятного аппетита. (Крайний усаживается в
кресло и начинает с аппетитом есть яичницу, запивая ее кофе). МЕДВЕДКО. Кто вы такой, черт возьми?
КРАЙНИЙ. Доктор.
МЕДВЕДКО. Что вы здесь делаете?
КРАЙНИЙ. Завтракаю. И не мешайте мне своими вопросами.
МЕДВЕДКО. Я вас… я буду жаловаться… я… (Мечется в кресле, но
ничего не может поделать). Сколько вы намерили? Мне нужно принимать
лекарство. Вы злодей! вы не доктор!
(Крайний, закончив трапезу, относит тарелку на кухню. Возвращается с
чашкой кофе, садится в кресло рядом с Медведко и закуривает). МЕДВЕДКО. Я не выношу табачного дыма, мне вредно!
КРАЙНИЙ. А я люблю с чашечкой кофе, зачем отказывать себе в маленьких
удовольствиях?
МЕДВЕДКО. Мне вредно, понимаете?
КРАЙНИЙ. Я доктор, мне лучше знать. Сейчас покурим и займемся вами,
Аркадий Иванович.
МЕДВЕДКО. Вы не доктор, вы…
(Звонит телефон. Крайний включает телевизор на приличную громкость и
берет трубку). КРАЙНИЙ. Да, Алла Степановна..? В порядке, в полном порядке. Нет,
нет, я же сказал, вы совершенно свободны. Да сын приехал и… Да. Мы старые
приятели, я все сделаю. Что делает? Телевизор смотрит. До свидания, если что-то
понадобится, я позвоню. (Вешает трубку и выключает телевизор). МЕДВЕДКО. Алла Степановна? Это медсестра наша?
КРАЙНИЙ. Она.
МЕДВЕДКО. Должна прийти сегодня.
КРАЙНИЙ. Не придет.
МЕДВЕДКО. Почему не придет, она очень хорошая женщина. Приходит очень
аккуратно и прекрасно делает инъекции.
КРАЙНИЙ. Не придет, ваш сын ее уволил.
МЕДВЕДКО. Вы знаете моего сына?
КРАЙНИЙ. Слава Богу, нет.
МЕДВЕДКО. Тогда почему вы говорите, что вы приятели, да еще старые!
КРАЙНИЙ. Да мало ли кто что говорит, разве это имеет значение, кто
что говорит?
МЕДВЕДКО. Что вам нужно, вы не доктор, нет, вы… злодей. И не курите
столько, мне вредно, тяжело дышать.
КРАЙНИЙ. Я вас дышать не заставляю. И вообще успокойтесь, никто не
придет, сейчас укольчик сделаем и подремлем, верно?
МЕДВЕДКО. Вы не доктор, я вам не доверяю.
КРАЙНИЙ. Вы не оригинальны, кто сейчас доверяет врачам? И совершенно
правы, разве можно сейчас доверять врачам?
(Звонит телефон. Крайний включает телевизор и берет трубку). КРАЙНИЙ. Да, Слава, да, все в порядке, нет, ваши услуги больше не
понадобятся, да, Аркадий Иванович очень сожалеет, но… вы понимаете, кто платит,
тот и … да. До свиданья. (Крайний вешает трубку). Что показывают? Ужас
какой-то. (Выключает телевизор). МЕДВЕДКО. Слава, массажист?
КРАЙНИЙ. Он.
МЕДВЕДКО. Тоже не придет?
КРАЙНИЙ. Нет.
МЕДВЕДКО. Я хочу есть.
КРАЙНИЙ. Правда? А я нет. Укольчик сделаем?
МЕДВЕДКО. Я боюсь вас.
КРАЙНИЙ. Это правильно. Но я сделаю только необходимое.
МЕДВЕДКО. Нет, дайте мне телефон.
КРАЙНИЙ. В общем, так, Аркадий Иванович, чтоб вы все правильно
поняли. Некоторое время вам придется общаться только со мной. И не суетитесь, не
тратьте силы понапрасну. Я действительно доктор, могу сделать вам инъекцию, могу
не делать. Как хотите. Но рекомендую принять помощь, другой не будет.
МЕДВЕДКО. Что вам от меня нужно? Зачем вы пришли?
КРАЙНИЙ. Об этом потом. Так что, уколемся?
МЕДВЕДКО. Только то, что прописано, и я должен видеть.
КРАЙНИЙ. Да, пожалуйста.
(Доктор набирает лекарства в два шприца. Медведко внимательно наблюдает
за его манипуляциями). КРАЙНИЙ. Готово. Будьте любезны руку.
(Медведко закатывает рукав. Доктор накладывает жгут и ловко вводит
лекарства). МЕДВЕДКО. Вы действительно доктор.
КРАЙНИЙ. А что я вам говорил?
(Звонит телефон. Крайний включает телевизор и снимает трубку). КРАЙНИЙ. Да, Людмила, нет, ничего не нужно, да, я очень сожалею, но
вы совершенно свободны, до свиданья. (Кладет трубку и выключает
телевизор). Вот и сиделка ваша освободилась.
МЕДВЕДКО. Ничего не понимаю. Вас Гриша нанял?
КРАЙНИЙ. Я же сказал, что не знаком с вашим сыном.
МЕДВЕДКО. Тогда почему вы распоряжаетесь? Никакого права не имеете, а
командуйте.
КРАЙНИЙ. Что вас удивляет? Обыкновенная ситуация. Каждый занимается
не своим делом. Впервые видите?
МЕДВЕДКО. Я хочу есть и пить.
КРАЙНИЙ. Хороший аппетит - верный признак выздоровления, но надеюсь,
этого не случится.
МЕДВЕДКО. Что вы говорите?!
КРАЙНИЙ. Что? Я помню мне одна пациентка рассказывала: приходит
доктор по вызову, тоже к парализованному и спрашивает: "Что, лечить будем или
как?" Забавно, не правда ли?
МЕДВЕДКО. Вы сумасшедший.
КРАЙНИЙ. Возможно, у докторов и в медицине вообще специфичный юмор.
МЕДВЕДКО. Нет, вы не сумасшедший. Эти никогда не признаются.
КРАЙНИЙ. У меня особый случай, я признаюсь.
МЕДВЕДКО. Зачем вы пришли? Кто вы такой?
КРАЙНИЙ. А я разве не представился? Крайний, это фамилия, Александр
Львович.
МЕДВЕДКО. Вы еврей?
КРАЙНИЙ. А вы?
МЕДВЕДКО. Я? А какое это имеет значение?
КРАЙНИЙ. Вы где живете?
МЕДВЕДКО. Не понимаю вас?
КРАЙНИЙ. Вы в какой стране живете?
МЕДВЕДКО. В России.
КРАЙНИЙ. Давно?
МЕДВЕДКО. Что давно?
КРАЙНИЙ. Давно живете в России?
МЕДВЕДКО. Всю жизнь.
КРАЙНИЙ. А вам пятьдесят восемь? С небольшим, верно?
МЕДВЕДКО. Да.
КРАЙНИЙ. Немного, но пора бы понять: в России все русские. Так что
моя кровная принадлежность и ваша тоже к какой либо нации в этой стране не имеет
принципиального значения. Россия сейчас самая свободная страна в мире, не считая
мелких издержек бытового характера.
МЕДВЕДКО. Что вы мне зубы заговариваете? Я хочу пить и есть.
КРАЙНИЙ. Пожалуйста. А я пока с вашего позволения приму душ.
МЕДВЕДКО. Что?!
КРАЙНИЙ. Душ приму, надо же, свое полотенце забыл, бывает. Возьму
ваше. (Направляется к шкафу, открывает его, ищет полотенце). МЕДВЕДКО. Что вы делаете!? Там нет денег.
КРАЙНИЙ. Деньгами не вытираются.
(Крайний находит полотенце и направляется в ванную комнату, раздевается,
включает воду). КРАЙНИЙ.(Голос из ванной). У вас не очень-то чисто. Но я
помою. Впрочем, я передумал, я приму ванну.
МЕДВЕДКО. Подождите! Подождите. Идите сюда.
(Крайний выходит из ванны обязанный полотенцем). КРАЙНИЙ. Что случилось? Вам не хорошо, Аркадий Иванович?
МЕДВЕДКО. Нет.., да.., мне нехорошо, но я не об этом.
КРАЙНИЙ. Тогда что вы мне голову морочите (Направляется в
ванну). МЕДВЕДКО. Подождите. Я понял. Вы бандит, хотя и доктор. Сколько вам
нужно? Вы будете меня мучить, пока я вам не заплачу? Верно? Сколько? Назовите
цену. Если мне не хватит, я свяжусь с сыном, он поможет. Сколько?
КРАЙНИЙ. Вы заблуждаетесь, Аркадий Иванович. Меня не интересуют ваши
деньги. (Направляется в ванну). МЕДВЕДКО. Тогда что? Зачем вы пришли?
КРАЙНИЙ.(Голос из ванны). Принять ванну.
МЕДВЕДКО. Подождите!
КРАЙНИЙ.(Голос из ванны). Что еще?
МЕДВЕДКО. Я хочу в туалет, как вы не понимаете, после инъекции всегда
хочется в туалет. Помогите мне.
КРАЙНИЙ.(Голос из ванны). Потерпите, я уже лег.
МЕДВЕДКО. Не могу. Постарайтесь. Ну, пожалуйста!
КРАЙНИЙ.(Голос из ванны). Неужели вы не способны сдерживать
столь простых потребностей?
МЕДВЕДКО. Вы садист. Немедленно вылезайте и помогите мне.
(Звук льющейся воды становиться чуть тише). КРАЙНИЙ. Вы знаете, я, Аркадий Иванович, совершенно не намерен
ограничивать ваши потребности, скорее наоборот, предлагаю вам совершенно
свободно и демократично их проявлять. Не сдерживайте себя, все это так
естественно. Пожалуйста. Другое дело, что я не собираюсь удовлетворять ваши
потребности, это да. А так валяйте, делайте что хотите. (Звук воды резко
усиливается). МЕДВЕДКО. Негодяй! Я болен, мне нельзя долго терпеть!
(Медведко мечется в кресле, пытается сдвинуть его с места, все напрасно.
Сжимается и затихает. Пауза. Стихает шум воды. Из ванной выходит Крайний, он обнажен, вытирается
полотенцем. Плюхается в кресло и закуривает). МЕДВЕДКО. Вы… (чуть не плача) негодяй!
КРАЙНИЙ. Я вам не нравлюсь?
МЕДВЕДКО. Вы негодяй! Доктор Менгель!
КРАЙНИЙ. Ну, ну, к чему столько исторического пафоса?
МЕДВЕДКО. Вы же врач. Давали клятву Гиппократа.
КРАЙНИЙ. Во-первых, не Гиппократа. Во-вторых, не клятву. Или
наоборот, но сейчас это не существенно. Мы с моими однокашниками давали присягу.
Врача Советского Союза. Вам известно этимологическое различие этих терминов?
Объясняю…
МЕДВЕДКО. Я хочу в туалет.
КРАЙНИЙ. Кто ж вам мешает, Аркадий Иванович?
МЕДВЕДКО. Я… хочу в туалет.
КРАЙНИЙ. А Союза давно нет, и в свободной стране, которую мы с вами
населяем, каждый по собственному усмотрению может признавать Россию как его
правопреемницу, а может и нет. Вы признали?
МЕДВЕДКО. Я не могу больше, помогите мне…
КРАЙНИЙ. Я с вами глобальные вопросы пытаюсь обсудить, а вы? Как вам
не стыдно, делайте здесь, что уж там, я доктор, я вас пойму.
МЕДВЕДКО. Негодяй…
(У Медведко темнеют брюки и под креслом образуется лужа). КРАЙНИЙ. С облегчением, Аркадий Иванович. О чем мы? ах да, о правах и
обязанностях. Удивительная у нас страна, каждый может гадить, где
заблагорассудится. Верно?
МЕДВЕДКО. Сволочь. Мне переодеться…
КРАЙНИЙ. Нет сиделки, придется терпеть.
МЕДВЕДКО. Негодяй. Вы все специально.
КРАЙНИЙ. Наконец-то догадались. А вы оказывается туповаты. Впрочем,
гадить под себя и умному, и тупому одинаково должно быть неприятно. Так что мне
все равно. Продолжим нашу ученую беседу.
МЕДВЕДКО. Зачем вы пришли? Что вам от меня надо?
КРАЙНИЙ. Я пришел…? От скуки. Встретить вместе с вами Новый год. Не
возражаете?
МЕДВЕДКО. Возражаю, и что?
КРАЙНИЙ. Правильно, и что? Сегодня у нас какое число? Вы, я вижу, по
старинке отрывной численник содержите. (Крайний подходит к календарю).
Тридцатое. Осталось полтора дня. Верно?
МЕДВЕДКО. Зачем вы пришли?! Что вам нужно?
КРАЙНИЙ. Я же говорю, мечтал встретить с вами Новый год, но, видимо,
не судьба.
МЕДВЕДКО. Это почему?
КРАЙНИЙ. А вы собираетесь встречать Новый год со мной?
МЕДВЕДКО. Нет, не собирался.
КРАЙНИЙ. Правильно. Вы до Нового года не доживете. Я надеюсь, по
крайней мере. Согласитесь, вы не самая приятная компания для такого милого
семейного праздника.
МЕДВЕДКО. Что вам от меня нужно?! Уходите! Дайте телефон! Вы что,
убить меня собираетесь?
КРАЙНИЙ. Что вы? Я же доктор.
МЕДВЕДКО. Если вы доктор, то должны помогать.
КРАЙНИЙ. А я и помогаю.
МЕДВЕДКО. Вы не помогаете! Вы меня мучаете!
КРАЙНИЙ. Иногда медицина бессильна. Это как раз ваш случай.
МЕДВЕДКО. Неправда, профессор приезжал, Эдуард Ростиславович и этот…
заведующий Олег Борисович сказал, что я еще ничего, вполне могу встать на ноги…
КРАЙНИЙ. Они пошутили.
МЕДВЕДКО. Вы издеваетесь. Зачем вы пришли, посмотреть?
КРАЙНИЙ. Да.
МЕДВЕДКО. На что? Олег Борисович сказал, что при грамотном,
интенсивном лечении я могу через годик вернуться к нормальной жизни.
КРАЙНИЙ. А зачем вам к жизни? Ну, подумайте сами?
(Звонит сотовый телефон. Крайний берет трубку). КРАЙНИЙ. Да, я. Где я? А что? Зачем? Поговорить? Неужели? Я думаю,
это не обязательно, извини, я очень занят. До встречи. (Выключает
телефон). МЕДВЕДКО. Вы негодяй, мерзавец, подлец, сукин сын.
КРАЙНИЙ. Оставьте мою маму в покое. Она давно умерла. Скоро вы с ней
увидитесь. Передайте от меня привет. Думаю, эта встреча не доставит ей
удовольствия, хотя там, по слухам, нет ни печалей, ни радостей. Ничего нет.
Значит, все здесь. Верно?
МЕДВЕДКО. Я не знаю, что там! Я хочу есть! Если вы доктор, помогите
мне! Я больной человек, это ваша прямая обязанность!
КРАЙНИЙ. Что вы, что вы, Аркадий Иванович, если бы все и всегда
выполняли свои обязанности? Что вы, кто ж так делает?
МЕДВЕДКО. Вы должны мне помогать! Прекратите издеваться! Что вам
надо? Мне сыро, помогите!
КРАЙНИЙ. Я же сказал, иногда медицина бессильна.
МЕДВЕДКО. Тогда что вы здесь делаете?
КРАЙНИЙ. Наблюдаю. Иногда медицина только наблюдает.
МЕДВЕДКО. Вы садист, извращенец.
КРАЙНИЙ. Ничуть. Это моя работа. Да, да. Большинство людей думают,
оно всегда наивно, большинство, что задача медицины помогать, иногда да, но в
реальности, как правило, наблюдать и делать вид. А я вида не делаю, просто
наблюдаю.
МЕДВЕДКО. Дайте телефон! Вы за это ответите!
КРАЙНИЙ. А вам не кажется, что я здесь неслучайно? Ответственности,
кстати, я не боюсь, профессия обязывает быть очень ответственным человеком. Без
этого в нашем деле нельзя.
МЕДВЕДКО. Вы жестоки. Мне плохо. (Начинает тяжело дышать). КРАЙНИЙ. Вот сейчас я готов вам помочь. Одну минуту, нехорошо
голышом-то к пациенту, вдруг что подумает. (Неспешно облачается в свой
бирюзовый костюм, надевает стетоскоп на шею). Вот теперь я готов.
(Подходит к Медведко, пальпирует пульс, неспешно измеряет давление,
слушает сердце). КРАЙНИЙ. Повысилось, волнуетесь, вам нельзя волноваться.
МЕДВЕДКО. Сколько там?
КРАЙНИЙ. Еще терпимо. Сейчас уколем.
МЕДВЕДКО. Не надо, вызовите скорую.
КРАЙНИЙ. А я на что?
МЕДВЕДКО. Нет, это опасно, вызовите скорую.
КРАЙНИЙ. Я могу вам помочь. Разве вы не хотите?
МЕДВЕДКО. Скорую…
КРАЙНИЙ. Скорую вызывайте сами. (Плюхается в кресло и
закуривает). МЕДВЕДКО. Не курите… Делайте что-нибудь.
КРАЙНИЙ. Вот, другой разговор. (Быстро достает из собственного
чемоданчика медикаменты. Ловко наполняет шприцы лекарствами, накладывает
жгут). Вы не беспокойтесь, за качество обслуживания - я в медицине начинал
на втором курсе, санитаром, как раз на скорой помощи. Меня там до сих пор
помнят. (Делает инъекцию). Порядок. Еще внутримышечно. (Делает
инъекцию в другую руку). Отлично. Вам нельзя волноваться, ни при каких
обстоятельствах, крепитесь.
(Пауза). КРАЙНИЙ. Ну как, легчает? (Направляется на кухню, включает плиту,
ставит чайник). Не отвечайте, вижу. Как там давление? (Измеряет
давление). Лучше, определенно лучше. Теперь покой. А я пока перекушу. Я тут
бутерброды прихватил с красной икоркой и соленой рыбкой, вы же любили икорку и
рыбку, а? Понятно, вам сейчас не хочется. А я перекушу. (Приносит в комнату
чайник, заваривает в чашке чай и с аппетитом ест бутерброды). (Звонит сотовый телефон. Крайний берет трубку) КРАЙНИЙ. Да (Жует). Нет, я еще не освободился. Несколько дней.
Я в командировке. Да обедаю, я перезвоню, пока. (Выключает телефон).
Поесть спокойно не дадут.
МЕДВЕДКО. Зачем вы здесь?
КРАЙНИЙ. Наблюдаю.
МЕДВЕДКО. Вы сказали, неслучайно.
КРАЙНИЙ. Совершенно верно.
МЕДВЕДКО. Отпустите меня, я вам ничего плохого не сделал. Мне надо в
туалет.
КРАЙНИЙ. А вы по проторенному валяйте, чего уж там. Доктора можно не
стесняться. Я принимал пишу в таких местах! И в таких компаниях! Они, правда,
уже далеко, компаньоны. Не стесняйтесь.
МЕДВЕДКО. За что вы меня так?
КРАЙНИЙ. Знаете, в студентах это диковато, но потом привыкаешь.
Лейте, лейте, это мочегонное. Показано при гипертонии, так что все постулаты
соблюдены. Медицина - суровая профессия. Знал бы я семнадцатилетний, что так
будет, ни за что бы в доктора не пошел, но теперь, похоже, поздно.
МЕДВЕДКО. Вы не доктор, вы…
КРАЙНИЙ. Чую, чую, серьезный процесс. Кишечник активизировался.
МЕДВЕДКО. Дракула, франкенштейн...
КРАЙНИЙ. Перестаньте, насмотрелись голивудской стряпни. Эти ребята
перед обычным доктором пионеры. Если бы вы знали, сколько лягушек, мышек и
крысок мы, студенты, собственными ручками сугубо в познавательных околонаучных
целях загубили. А кроликов? Я помню, на первом курсе… что-то я не наелся,
пожалуй, еще бутербродик. (Берет еще один бутерброд и ест). Так вот, на
первом курсе, на лекции по нормальной, обратите внимание на слово "нормальная",
физиологии приносят нам кошечку, как сейчас помню рыженькую, тут же на столе в
присутствии двухсот с лишком человек в белых накрахмаленных халатах режут,
извлекают еще бьющееся сердце и подвешивают его на штатив. И оно заметьте,
бьется! Аудитория в восторге, как вы понимаете. И бьется до конца лекции! Суть
опыта в демонстрации так называемого автоматизма, который присутствует в любом
существе и ткани, и органе, и клетке. Живет сердце помимо тела. Вот как. Правда,
к концу лекции все-таки погибает, но почти два часа живет! Удивительно.
МЕДВЕДКО. Что вам нужно?
КРАЙНИЙ. Вам не интересно? Жаль. А вот другая история. Курсе так на
четвертом, кажется, предмет такой есть - военно-полевая хирургия. Берем собачку,
привязываем к такой раме, ну почти как вы сейчас, и несем в подвальчик. Не
волнуйтесь, я вас в подвал не поволоку. Так вот, достает наш преподаватель
пистолет малого калибра и простреливает бедолаге колено. Затем мы несем ее в
операционную и успешно оперируем. Вот так нас учат жизни. Вас так же учили?
МЕДВЕДКО. А что потом с собачкой?
КРАЙНИЙ. Да вот в чем вопрос, что потом делать с отработанным
материалом? Как вы думаете?
МЕДВЕДКО. Лечите, наверное?
КРАЙНИЙ. Как? И на какие шиши? Умерщвляем, естественно.
МЕДВЕДКО. Зверство какое-то.
КРАЙНИЙ. Я вас все-таки увлек. Потягивает к нестандартному, я так и
думал, что вам понравится. Облегчились? Ну и славненько. Новости посмотрим?
(Пересаживается и включает телевизор, причем Медведко не видит экрана). МЕДВЕДКО. Перестаньте издеваться. Я человек, а не кролик и не собака.
Я хочу есть. Мне надо помыться. Я устал.
КРАЙНИЙ. Докажите. (Выключает телевизор, переходит в кресло). МЕДВЕДКО. Что?
КРАЙНИЙ. Что вы человек.
МЕДВЕДКО. Не понимаю.
КРАЙНИЙ. Что не понятно? Докажите мне, что вы человек, разве это
сложно?
КРАЙНИЙ. Я вам говорю об этом.
КРАЙНИЙ. Это не доказательство.
МЕДВЕДКО. Животные не говорят.
КРАЙНИЙ. Говорят, наука, на которую нынче молятся, это доказала -
говорят иначе, на другом языке, но говорят. Ваш аргумент не убедителен. Еще? Я
слушаю?
(Звонит сотовый телефон). КРАЙНИЙ. Да. У меня очень серьезный, я бы сказал философский
разговор, а ты отвлекаешь меня по пустякам. Нет. Нет. Все, пока. (Выключает
телефон). Ну, продолжайте?
МЕДВЕДКО. Я думаю.
КРАЙНИЙ. Это не доказательство. Видели бы вы глаза той собачки. У вас
бы ни на миг не возникло сомнений, что она тоже думала и понимала. Дальше?
МЕДВЕДКО. Что вам надо, что вы пристали ко мне? явились сюда вопросы
дурацкие задаете. Что?
КРАЙНИЙ. Да не буду больше вопросов задавать. Отдыхайте, я плохо спал
прошлую ночь. Пожалуй, вздремну. (Подходит к кровати, откидывает
покрывало). Ну уж нет, сюда я не лягу. (Сбрасывает белье на пол). МЕДВЕДКО. Что вы делаете?
КРАЙНИЙ. Готовлю себе ночлег.
МЕДВЕДКО. Вы что, собираетесь здесь спать?
КРАЙНИЙ. Я собираюсь увидеть ваш конец. (Берет один из принесенных
с собой пакетов, достает оттуда комплект белья и стелет его на кровать). Как
вы видите, я хорошо подготовился. По-моему, так гораздо гигиеничней.
(Раздевается, гасит верхний свет и плюхается на постель). МЕДВЕДКО. А как же я?
КРАЙНИЙ. А вы? Как получится. Пока не определите, к какому виду живых
существ вы относитесь, ничем не могу помочь. (Разваливается на кровати).
Собачки спят на половичках, кошечки где придется.., птички на ветках… спокойной
ночи…
Сцена 2.
(Медведко некоторое время ерзает в кресле,
потом затихает, потом вновь начинает возиться).
МЕДВЕДКО. Эй, вы там? Спите?
КРАЙНИЙ. Нет.
МЕДВЕДКО. Вы собираетесь меня убить?
КРАЙНИЙ. Я же сказал, нет.
МЕДВЕДКО. То есть я хотел сказать, дождаться моей смерти?
КРАЙНИЙ. Это верно.
МЕДВЕДКО. Но зачем?
КРАЙНИЙ. Любопытно.
МЕДВЕДКО. Что тут любопытного, что?! Вы же это столько раз видели,
сами говорите.
КРАЙНИЙ. Видел.
МЕДВЕДКО. Тогда почему?! Потому что я?
КРАЙНИЙ. Да.
МЕДВЕДКО. Что я вам сделал? Я вас в первый раз вижу. Мы раньше не
были знакомы?
КРАЙНИЙ. Нет.
МЕДВЕДКО. Никогда нигде не пересекались?
КРАЙНИЙ. Нет.
МЕДВЕДКО. Тогда не понимаю, зачем? Мне холодно. Я устал.
КРАЙНИЙ. Терпите. Я надеюсь, что это долго не протянется, но на
случай, всякое бывает, приготовился залечь у вас на месяц. А вдруг вы окажетесь
крепче, чем я предполагал?
МЕДВЕДКО. Вы злодей, вы не доктор. Зачем вам все это? Зачем вам мои
мучения?
КРАЙНИЙ. А зачем вы здесь существуете? Зачем? Существо неизвестного
вида? Вам пора и все, заметьте все, будут рады. Впрочем, вру. Вас обслуживающие
радоваться не будут, они на вашем недуге деньги зарабатывали, они непременно
расстроятся. А вот сынок ваш наверняка обрадуется, ему не придется тратиться. И
так всегда…
МЕДВЕДКО. Гриша не обрадуется.
КРАЙНИЙ. Да ну?
МЕДВЕДКО. Нет, он меня любит.
КРАЙНИЙ. Неужели, что же он вас бросил здесь как собаку и уехал на
историческую родину?
МЕДВЕДКО. Вам этого не понять, он же еврей.
КРАЙНИЙ. Неужели? Так иногда думали ваши соседи? Сослуживцы? В нашей
стране, вероятно, в сознании еще не преодолены социалистические последствия:
что-то в человеке не так - сразу за национальность и, конечно, прежде всего -
еврей. Почти такой же, как я ирокез. Языка не знает, обычаев не знает, историю
не знает. В Бога, самой собой, не верит. Вообще я сам, видимо, не лишен
некоторых семитских кровей, и мне всегда забавно наблюдать, как наши бывшие
кусочки единой общности, обзываемой советский народ, вдруг преобразуются в нечто
самодостаточное, как им представляется.
МЕДВЕДКО. Многострадальный народ…
КРАЙНИЙ. А что есть многосчастливые народы? Есть? Вы, однако, расист.
Если допускаете мысль, что одни народы счастливей других. Отбыв за пределы,
свободолюбивые остаются такими же гражданами и зачастую с гордостью носят
прозвище русский. А некоторые пытаются заделаться аборигенами, отращивают ирокез
или что-то отсекают ритуально лишнее. Но заметьте, нередко и периодически
возвращаются обратно и рассказывают оставшимся, как они счастливы. Это
называется прильнуть к культурным корням.
МЕДВЕДКО. Включите свет.
КРАЙНИЙ. Пожалуйста. (Встает, включает свет). МЕДВЕДКО. Я хочу есть.
КРАЙНИЙ. Ой, ой, какая вокруг вас лужа. А есть вам нельзя, опять
обделаетесь, мы тут совсем задохнемся. (Закуривает и бросает под каталку
простынь, снятую ранее с кровати). МЕДВЕДКО. Не курите, прошу вас.
КРАЙНИЙ. У нас свобода, вы же за свободу? Разве не так? Каждый делает
что пожелает.
МЕДВЕДКО. Дышать нечем.
КРАЙНИЙ. Не дышите. Вы свободны. Все так жаждали свободы, а как
выдали, потащились черте куда. Сынок ваш, например, выбрал далеко не самую
свободную страну. Можете объяснить, зачем?
МЕДВЕДКО. Он там чувствует себя человеком.
КРАЙНИЙ. Неужели? Особенно по субботам. А потом, вы так и не
объяснили мне, что это такое - быть человеком? В его понимании быть человеком,
это, видимо, бросить больного отца за тридевять земель на попечение совершенно
чужих людей.
МЕДВЕДКО. Зачем вы пришли?
КРАЙНИЙ. То ли дело советский народ. Было несколько бытовых
определений: грузин - это нынешние лица кавказкой национальности. Прибалт - всем
ясно, европеец. Хохол - как они от самостийности-то не устанут. Татарин
обязательно. Среднеазиатский чурка - добросовестно вернулись в феодализм, чукча
из анекдота. Да, еще русские и какие-то евреи - они же все прочие. Чудесная была
картинка. Что, опять плохо?
МЕДВЕДКО. Да… что-то…
КРАЙНИЙ. Сейчас починим… (Звонит сотовый телефон. Крайний снимает
трубку). Где я, где я? Где положено, продолжаю заседание и не звони больше.
(Выключает телефон). Ладно, я уж без костюма, кто нас увидит.
(Берет тонометр, измеряет давление, пальпирует пульс, слушает
сердце). КРАЙНИЙ. Замечательно, давленице падает. Сердечко частит, пульс
слабый. Мы движемся к финалу, я вас поздравляю.
МЕДВЕДКО. Сделайте что-нибудь. Вызовите скорую.
КРАЙНИЙ. Что-нибудь сделаю. Скорую не вызову. Я хочу, это мое желание
свободного гражданина, а со свободой мы определились, помните? чтобы вы покинули
сей мир в сознании, ясном сознании. Так интересней.
МЕДВЕДКО. Мразь, сволочь.
(Крайний набирает шприц и делает
Медведовскому укол). КРАЙНИЙ. Порядок.
МЕДВЕДКО. Вы ужасный человек.
КРАЙНИЙ. Обыкновенный. Самый обыкновенный.
МЕДВЕДКО. Обыкновенные люди так себя не ведут.
КРАЙНИЙ. Как не ведут?
МЕДВЕДКО. Не мучают других.
КРАЙНИЙ. Да что вы. По-моему, мы как раз только этим и занимаемся.
Оглянитесь вокруг! Романтик. Все начинается еще в детской песочнице, когда
несмышленыши кидаются в глаза песком по совершенно несущественному с точки
зрения взрослых поводу, например, она взяла поиграть мою лопатку.
МЕДВЕДКО. Это дети, они еще не понимают.
КРАЙНИЙ. А не дети? Которые, как вы предполагаете, понимают? Давайте
пройдемся и посмотрим. Приглашаю вас в путешествие по… не знаю как и обозначить.
Ну, пусть так, без названия. Я даже вас немного прокачу.
(В этом месте (если есть возможность) Крайний что-то подправляет в
коляске и должен провести Медведко по зрительному залу между рядами, произнося
текст). КРАЙНИЙ. С песочницей понятно, но дальше! Родители бессмысленно
мучают своих чад, пытаясь вылепить из них неких личностей, а дети плачут,
страдают. Они не хотят учиться, они не хотят держать вилку в левой неудобной
руке, они не хотят рано вставать в школу. А там учителя и уроки, уроки, уроки.
Большая часть этих знаний никогда, никогда основной массе обучающихся не
понадобится. Но нет, программа! А сколько конфликтов из-за первенства в классе и
зачем? А сколько ревности из-за первой любви? А почему эта нехорошая компания
так тянет? А почему должно приходить домой непременно до десяти вечера? А потом
еще хлеще. Начальник всегда прав и требует выполнять абсолютно идиотские
решения. А измены? Друзей, жен, мужей. А Родина? Что с нами делает Родина,
которую мы обязаны любить по определению. А террористы, правительство, на худой
конец, без него никак. Потом детишки подрастают, уезжают в дальнюю страну или
наоборот живут рядом. Так близко, что иногда кажется, уж лучше бы уехали. Все,
приехали. (Наклоняется и вновь что-то повреждает в каталке). Неужели
задремали?
МЕДВЕДКО. Нет. Я не могу понять, зачем вы здесь? И что вам от меня
нужно?
КРАЙНИЙ. Я же вам сказал.
МЕДВЕДКО. Вы что, правда собираетесь дождаться?
КРАЙНИЙ. А что? Уже недолго осталось.
МЕДВЕДКО. Вы сумасшедший!
КРАЙНИЙ. Это лишь на первый взгляд. Вы присмотритесь получше. Вас это
не спасет, но вы же человек любопытный? Верно?
МЕДВЕДКО. Откуда вы знаете?
КРАЙНИЙ. Я много о вас знаю.
(Звонок городского телефона. Медведко
делает нервное движение). МЕДВЕДКО. Это, наверное, Гриша.
КРАЙНИЙ. Почему вы так думаете?
МЕДВЕДКО. Он всегда звонит по пятницам.
КРАЙНИЙ. Но сегодня четверг, впрочем, предновогодний, что-то могло
измениться в расписании всевышнего.
(Включает телевизор). МЕДВЕДКО. Дайте мне с ним поговорить! Умоляю вас!
КРАЙНИЙ. Зачем? Что вы ему сможете рассказать? Я сделаю это гораздо
квалифицированней. (Снимает трубку). Алло. Да, вы не ошиблись. Григорий
Аркадьевич? Рад вас слышать.
МЕДВЕДКО.(Медведко рвется и мечется в кресле). Гриша! Гриша!
Здесь бандит, садист! Гриша, не верь ему!
КРАЙНИЙ. Кто я? Доктор, в настоящий момент лечащий врач вашего
батюшки, Медведко Аркадия Ивановича. А почему вы распорядок нарушили? Он ждал
вашего звонка в пятницу, а сегодня четверг, что-то с религиозным расписанием?
Нет? с ним все о,кей?
МЕДВЕДКО. Гриша, Гришенька!
КРАЙНИЙ. Чудесно, понятно, уезжаете завтра, в
экскурссионно-познавательных целях? В Берлин? Прекрасный город. А что не в
Москву? Не соскучились по русской зиме, стало быть. И по папашке не соскучились?
Немного? Плох, плох ваш папашка.
МЕДВЕДКО. Гриша, Гриша, Гришенька (Плачет). КРАЙНИЙ. Как я разговариваю? Нормально, стою в трусах и тапках и
разговариваю, не волнуйтесь, тапочки я с собой принес… Что вы молчите? Алло?
Доктор я, доктор. Доброволец, бесплатно я здесь. Что? Деликатный вопрос хотите
задать? Валяйте, а я вам так же деликатно отвечу. Нет, Гришка, папашка твой ни
жениться, ни замуж не собирается. Да и видел бы ты его сейчас: вокруг мочевая
лужа, а в штанах двойная порция экскрементов. Так что ни о какой смене
ориентации и речи не идет. (Обращается к Медведко) Вот оно тлетворное
влияние запада. (В трубку) Папашка твой, Гришаня, по жизни педофил, да,
вот так. Плохо ухаживаем? так забирай его к себе и ухаживай хорошо. Все, ты мне
надоел. Заскакивай из Берлина проездом и вступай в права наследства. Пока.
Привет Бранденбурским вратам. (Вешает трубку и выключает из розетки
телефон). (Закуривает, плюхается в кресло). КРАЙНИЙ. Как я? Все правильно рассказал? Вот, а вы, Аркадий Иваныч,
сомневались. Да не убивайтесь вы так. У меня на днях буквально пациентка была,
так она сына десять лет не видела, а он в Харькове живет, всего лишь. А тут
совсем другая этнокультура, понимать надо.
МЕДВЕДКО.(Плачет). Сволочь. Негодяй. Мерзавец. За что вы меня
так?! Мне плохо. Холодно. Я хочу пить, есть. Почему вы не дали мне поговорить с
ним.
КРАЙНИЙ. О чем? Да он не очень-то и рвался. Так что все эти
литературно-нецензурные обвинения вы, пожалуйста, во множественном числе
употребляйте, справедливости ради, они и на сынулю вашего достойно
распространяются. Ну что, спать что ли?
МЕДВЕДКО. За что вы меня так? Что я вам лично плохого сделал? Ну что?
Вам лично? Я же вижу, вы мне мстите? За что? За что? Может быть, я и не очень
хороший человек, но вам, вам я ничего дурного не сделал. Да, сын, да, у меня с
ним не очень получилось, но это мой сын! Я сам за это отвечу. Потому я здесь, а
он там! Но вам что? Чем вам я насолил? Нельзя так измываться над человеком!
КРАЙНИЙ. Над человеком нельзя, согласен. Но не доказано, что вы
человек. Не до-ка-за-но! А я, имея как доктор ум практический, требую
доказательств, требую. Докажите! Искуплю и реабилитируюсь, честное гиппократское
слово.
МЕДВЕДКО. Ну, пить хотя бы дадите?
КРАЙНИЙ. Нет. Исключительно парантерально. Сейчас уколю вас, дабы
исполнить свой профессиональный долг и продлить ваши мучения.
МЕДВЕДКО. Вы настоящий садист.
КРАЙНИЙ. Что вы, я вам даже больно не делаю.
МЕДВЕДКО. Моральная, душевная боль гораздо сильнее.
КРАЙНИЙ. А вот это уже интересная мысль. Может, разовьем ее? Вся ночь
впереди. Подумайте, пока я манипуляцию проводить буду.
(Набирает несколько новых шприцов,накладывает жгут и вводит растворы). КРАЙНИЙ. Кроме того, вы банально и неверно трактуете термин садизм.
Садист, мучая жертву или объект, получает от страданий испытуемого сексуальное
удовлетворение, а у меня этого ощущения и в помине нет. (Убирает
инструменты). МЕДВЕДКО. Вы меня ненавидите!
КРАЙНИЙ. Ничего подобного. Если бы я вас ненавидел, вы бы давно ушли
в иной мир. Нет.
МЕДВЕДКО. А что вы испытываете?
КРАЙНИЙ. Гадливость. Прежде всего.
МЕДВЕДКО. Еще бы, я весь, вашими стараниями.
КРАЙНИЙ. Не преувеличивайте моих заслуг, это ваши старания. А для
меня пустяки, небольшая брезгливость, легко преодолеваемая посредством четко
выработанных профессиональных навыков. (Меряет давление, пульс, слушает
сердце). По-моему, чуть хуже, неплохо.
МЕДВЕДКО. Вы меня убьете так! Вы убийца! Убийца! Убийца! За что, ну
скажите? За что? Мне действительно плохо. Хуже и хуже. Вы сумасшедший, я вижу!
Вы не остановитесь! Ну, за что? За что? (Плачет). КРАЙНИЙ. А как вы думаете, есть за что? Ваше мнение?
МЕДВЕДКО. Нет! Нет! И нет. Я ничего достойного такой смерти, таких
мук не сделал! Я, наверное, не безгрешен, наверняка! А кто без греха? Кто? Вы?
Вранье! Не может быть такого. Каждый, каждый, что-нибудь где-нибудь да нагадил.
Непременно нагадил. Только никто не знает. А если и знает, не говорит, поскольку
сам в дерьме по уши. У всех, вы слышите! У всех есть пороки, и не вам меня
судить. Не вам, это точно. Поскольку вы тоже просто человек. Просто человек…
(Засыпает). КРАЙНИЙ. На сегодня тема исчерпана. Да и я притомился, поскольку, как
меня определили, тоже просто человек. Завтра будет день, будет пища, правда,
некоторым не полагается. (Звонит телефон. Медведко не шевелится). Ничего,
завтра, все завтра, на свежую голову. Декабрьский день короток. (В
телефон). Ну что? Все идет по плану. Мы прекрасно проводим время, а сейчас
отходим ко сну. И тебе приятных сновидений, я отключаюсь. (Выключает
телефон). (Крайний щупает пульс уснувшего. Выключает свет и ложится в
постель).
Конец первого действия.
Действие 2.
Сцена 3.
(Утро. Кресло стоит на прежнем месте. Медведко на руках пытается доползти до телефона. Крайний с кровати с интересом
наблюдает за происходящим. Медведко этого не видит).
КРАЙНИЙ.(Закуривает). Доброе утро, Аркадий Иваныч. Как
почивали? Я, скажу вам, прекрасно. Кое-чего, конечно, не хватало, но в целом у
вас вполне уютная кроватка. Вы догадываетесь, что мне не хватало?
МЕДВЕДКО. Пойдите вы к черту!
КРАЙНИЙ. Это рядом. Вы тоже куда-то собрались? Не буду вам мешать.
(Крайний ловко встает с кровати, перешагивает через Медведко, подходит к телефону, вырывает из аппарата
шнур). КРАЙНИЙ. Я в душ с вашего позволения.
(Направляется в ванную. Слышен шум воды). КРАЙНИЙ.(Напевает). На заре ты ее не буди, на заре она сладко
так спит, утро дышит у ней на груди… Как вы себя чувствуете? Совсем забыл
спросить. Уж простите ради Бога. Такой видел сладкий сон. Впрочем, я думаю
весьма прилично, коли отважились на утреннею проползку.
(Шум воды стихает. Крайний выходит, обвязанный полотенцем). КРАЙНИЙ. Ну что мне теперь прикажете делать? Я не терплю физических
упражнений.
МЕДВЕДКО. Сволочь. Я до тебя доберусь.
КРАЙНИЙ. Попробуем восстановить статус кво. (Подхватывает Медведко
под мышки, подволакивает и усаживает в кресло). КРАЙНИЙ. Простите меня, я как легкомысленный мальчишка не догадался
вас привязать. Приношу свои извинения.
МЕДВЕДКО. Гад! Подонок!
КРАЙНИЙ. Хороший признак. Гнев ваш явно демонстрирует и бессилие
физическое, и слабость духа. Впрочем, вы же не человек, у вас нет духа.
МЕДВЕДКО. Есть! И тебе… Я тебя… Ты за все ответишь!
КРАЙНИЙ. Разумеется, только не тебе. Сейчас я от тебя руки помою,
позавтракаю и продолжим. Как там пульсик? Частит, аритмийка появилась, чудесно.
До кучи давление… (Измеряет давление). Отлично.
МЕДВЕДКО. Что!? Что давление?
КРАЙНИЙ. Говорю, отлично. (Идет в ванную, моет руки, облачается в
бирюзовый костюм). МЕДВЕДКО. Сволочь! Мразь!
(Крайний идет на кухню, включает чайник). КРАЙНИЙ. Кофе тебе противопоказано. И все остальное тоже.
(Выходит из кухни). КРАЙНИЙ. Ты опять обделался? Я же не кормлю тебя, а ты гадишь и
гадишь, как бегемот. Явное копрофильство.
МЕДВЕДКО. Что ты в этом понимаешь?
КРАЙНИЙ. Я?
МЕДВЕДКО. Ты! урод, херов Ромео, перезрелый.
КРАЙНИЙ. Ты меня с кем-то путаешь… Хотя…
(Крайний ищет свой сотовый телефон, находит
под креслом, осматривает). МЕДВЕДКО. Не путаю, недоносок, я тебя ни с кем. Не смог я позвонить,
не понимаю я в этих новых ничего. Но понял, кто тебе звонил. Вот так. Спишь
крепко.
КРАЙНИЙ. Не жалуюсь.
МЕДВЕДКО. Ну и что!? Что дальше?
КРАЙНИЙ. А ничего, лично я буду завтракать.
(Направляется на кухню. Приносит кофе и бутерброды). МЕДВЕДКО. Сволочь! И тебя это не касается никак.
КРАЙНИЙ. Для тебя это ничего не меняет. Для меня тоже. Мы бы все
равно к этому разговору вышли.
МЕДВЕДКО. Меняет! Все меняет! Это тебя не касается. Ты! Ты не в свое
дело лезешь!
КРАЙНИЙ. А вот это я решаю: мое это дело или нет. А ты пожелай мне
приятного аппетита.
МЕДВЕДКО. Подавись.
КРАЙНИЙ. Спасибо.
(Крайний начинает уплетать бутерброды, запивая их кофе. Затем еще раз берет телефон, проверяет). КРАЙНИЙ. Ты что-то сломал. Не работает. Поэтому и позвонить не смог.
Ладно, починим.
(Некоторое время оба молчат. Крайний ест). КРАЙНИЙ. Что ж, утренние процедуры закончены, приступим к осмотру,
как самочувствие?
МЕДВЕДКО. Не жалуюсь. Ты мне не нужен. Можешь сидеть здесь сколько
угодно. Я дождусь. Сын приедет или еще кто-нибудь зайдет, сиди. Я без тебя
обойдусь.
КРАЙНИЙ. Хорошо. Подождем. Я, собственно, как раз за тем здесь и
нахожусь - подождать. А ты не хорохорься сильно. Даже очень здоровые люди без
воды погибают на седьмой день. А тебе осталось в этом кресле максимум сутки.
Приятного время провождения.
(Откидывается в кресле и закуривает).
Сцена 4.
(Крайний, покуривая, дремлет в кресле. Медведко мается).
МЕДВЕДКО. Ну что ты пристал ко мне? Что? Сейчас с четырнадцати лет
трахаться разрешают, да и законы тут ни при чем, в конце концов. Это же бумажка,
условность. Кто у нас законы соблюдает? Что ты ко мне привязался? Что?
КРАЙНИЙ. Все-таки не очень хорошо себя чувствуешь? Не комфортно?
МЕДВЕДКО. А ты бы себя как чувствовал? Мокрый, голодный и в дерьме?
КРАЙНИЙ. Бывало, промокал, не так как ты, конечно, но случалось. И
голодным бывать приходилось, и жажда томила, вот в дерьме не припомню.
МЕДВЕДКО. Небось, духовная жажда томила?
КРАЙНИЙ. Да и такая тоже случалась.
МЕДВЕДКО. Дай пить, сволочь.
КРАЙНИЙ. Перебьешься.
МЕДВЕДКО. Так ты серьезно все затеял?
КРАЙНИЙ. Серьезней некуда.
МЕДВЕДКО. Дай воды, отвечать придется. Все равно тебя найдут.
КРАЙНИЙ. Даже никто и не подумает искать. Я уволил этих людей
анонимно, они меня даже не видели. Свидетелей нет. Коляска твоя случайно
сломалась. Телефон испортился, тоже вдруг и почему-то, да и никто не будет
вопросов задавать. Сынок прискачет скорей бы квартирку продать и ускачет, все.
МЕДВЕДКО. Ты здесь следы оставил.
КРАЙНИЙ. Чепуха. Кое-что я приберу, но неужели ты думаешь, что на эту
кучу экскрементов, что ты сейчас представляешь, будет выезжать
оперативно-следственная бригада? Я тебя и пальцем не тронул. Нет следов.
МЕДВЕДКО. Дай воды, тварь!
КРАЙНИЙ. Переходи на мат, говорят эффективней.
МЕДВЕДКО. Дай воды. Ну что ты хочешь? Я все сделаю.
КРАЙНИЙ. Ничего не хочу. Я действительно не шутил, я просто хочу
понаблюдать, как ты умрешь и все. Совсем все. Все остальное мне известно.
МЕДВЕДКО. А, может, тебе подробностей? В обмен на воду? Интересно
ведь? Давай?
КРАЙНИЙ. Что ты можешь рассказать? Подробности особенного значения не
имеют. Я не ребенок, я знаю, как это делается.
МЕДВЕДКО. Конечно, знаешь, любой мужик это знает, если он мужик. Что
любопытно. Не так что ли? Не так?
КРАЙНИЙ. Нет, не так.
МЕДВЕДКО. Что ты врешь сам себе? Каждому приятно с девочкой,
молоденькой нимфеточкой, и мужчиной себя почувствовать. Самое древнее ощущение,
архаичное! Мужики от него никогда не избавятся. Разве не так? Ты же доктор, черт
возьми, с детьми работал?
КРАЙНИЙ. Работал.
МЕДВЕДКО. Вот! Должен понимать. Женщина совсем другое. Как молодость
притягательна! Ты еще этого не чувствуешь. А юность тем более! Какой запах! Они
же еще ничем себя не душат, запах совсем детский, но уже с привкусом женщины! Но
чуть-чуть. Чуть-чуть! В этом вся прелесть! А кожа? Кожа какая! Пушок на ней, еще
даже не волоски, пушок! Ты же знаешь. Этого не расскажешь! Можно даже не
трогать! Смотреть, только смотреть. А когда коснешься, дух захватывает! А если
дальше! Ты себе не представляешь, сколько силы! юность заразительна. Сам
молодеешь!
КРАЙНИЙ. Что-то ты не выглядишь юношей.
МЕДВЕДКО. Сколько энергии в тебе потом! Не зря, не зря, древние
наложниц себе совсем юных подбирали! Знали толк в этом деле!
КРАЙНИЙ. Так то рабыни, а твои добровольно, как будто.
МЕДВЕДКО. Вот! Ты не хуже меня это знаешь. Они такие, чешется у них в
разных местах, а больше всего между ног. А тут ты, большой, сильный, ну как не
вдуть? Что морда-то потемнела? Ты психопат, неврастеник, это обычное дело. Что
ты ко мне пристал? Ты вокруг посмотри: кто смел, тот и съел. Я понял по телефону
твоему, Вика тебе звонила? Она? Ты что, кретин, рассказал ей, что делать
собираешься? Ты, мудак, влюбился что ли? Ты не знаешь, как я ее пер! Как я ее
пер, дуру. И ты из-за этой письки меня угробить собираешься?
КРАЙНИЙ. Не собираюсь - угроблю.
МЕДВЕДКО. Гад! Пидар. Из-за этого? Я никакого закона не нарушал, все
добровольно, а убийство это тебе не вдуть, это знаешь, годков на десять как
минимум потянет. Как я ее пер!
КРАЙНИЙ. Ты знаешь, я совсем не ревную.
(Пауза). МЕДВЕДКО. Тогда зачем? Я пер, ей нравилось, в чем дело?
КРАЙНИЙ. Ты что-то перевозбудился, дружок, может, укольчик сделаем?
МЕДВЕДКО. Пошел ты на хер со своими укольчика… (Медведко плохо. Он
заваливается на бок, задыхается). КРАЙНИЙ. Рано мне еще уходить, еще не конец, еще помучаемся маленько,
но недолго.
(Пальпирует пульс, слушает сердце, измеряет
давление. Набирает лекарства, делает инъекцию, затем еще одну. Измеряет
давление. Садится в кресло и закуривает. Через некоторое время Медведко приходит
в себя). КРАЙНИЙ. Оклемался?
МЕДВЕДКО. Дай воды.
КРАЙНИЙ. Простынка под тобой, можешь пососать, тоже, в общем,
жидкость.
МЕДВЕДКО. Мразь.
КРАЙНИЙ. Не хочешь, как хочешь, продолжим беседу?
МЕДВЕДКО. Пошел ты…
КРАЙНИЙ. Еще рано. Я тебе расскажу маленькую историю, пока ты в
чувства приходишь. Когда-то давно я работал доктором в пионерском лагере. Чудное
было время, исторический материализм еще был в силе. Так вот, маленький лагерь,
доктор там лицо особое. На виду. Компания тоже была нескучная. Я балдел там, в
хорошем смысле этого слова, по полной программе. Мне было всего двадцать восемь,
делать ничего не надо, развлекай пионеров, больных почти нет, костер ночью,
вино, гитара и любовь, конечно. Вожатые-студентки, воспитательницы молодые,
девчонки-повара.
МЕДВЕДКО. Что ты мне рассказываешь, как будто я среди девок не
крутился.
КРАЙНИЙ. Я знаю. Не о том речь. Влюблялись в меня пионерки, бывшие
пионерки и совсем не пионерки. Что, оживаешь?
МЕДВЕДКО. Дай воды.
КРАЙНИЙ. Потерпишь. Так вот. (Крайний встает и начинает
расхаживать вокруг кресла Медведко и даже показывать, иллюстрировать свой
рассказ). Очередь моя закончилась, понаехали в лагерь спортсмены, тоже дети,
но руководящий контингент изменился. Мужики-тренеры. А я решил еще на пару дней
задержаться, спешить мне было некуда. И жил в комнате у нашего повара, милая
девушка, мы и позднее с ней встречались. Худенькая, маленькая, сама как
пионерка. Звали ее Алена.
МЕДВЕДКО. Так ты сам педофил, только прикидываешься.
КРАЙНИЙ. Ты сиди пока, сиди. Скоро ляжешь. И еще осталась девчушка,
Лара, ей, кажется, лет четырнадцать было.
МЕДВЕДКО. Вот, самое время.
КРАЙНИЙ. Не знаю почему, то ли родители за ней не приехали, то ли еще
что, но осталась также на пару дней. Лагерь, естественно, спортсмены заполонили,
а она в некотором роде контрабандой, как и я, поэтому Алена и поселила ее у
себя. И вот вечером Алена говорит мне, что тренеры-мужики зовут ее на костер,
это обычное дело в лагере. Иди, говорю, что я? Все равно не сегодня-завтра
уезжаю. Она уходит, мы и остаемся с Ларкой вдвоем. Я, конечно, рванул, но не
пьяный, так, в норме. А кровати в лагере стандартные, поэтому для пар
полусемейных, вроде нас, мы их сдвигали. Так получалось три спальных места.
МЕДВЕДКО. Гупповуху любишь?
КРАЙНИЙ. Пить не хочется? Нет? (Берет стакан с водой и медленно
выливает перед носом Медведко на валяющуюся под креслом мокрую и грязную
простыню). Все равно мокрая. Не хочешь, значит?
МЕДВЕДКО. Дай.
КРАЙНИЙ. Нет. Я не договорил. Алена ушла. Ларка в спортивном костюме
- на один край ложа, я, полупьяный, в трусах - на другой край. Ей четырнадцать
лет, да, я говорил. И догадываюсь, что влюблена она в меня.
МЕДВЕДКО. Неужели не вдул? (Крайний медленно выливает еще один
стакан воды мимо). Ну, хотя бы минет? Нет? Мудак ты. Мудак. Самое время их
пороть, они готовы на все! Ты не мужик, мудел!
КРАЙНИЙ. Может, еще попьешь?
МЕДВЕДКО. Тварь!
КРАЙНИЙ. Я чувствую, она вся сжалась, ждет. Я чмокнул ее в щечку,
спокойной ночи, говорю и на другой бок спать. Кстати, чмокнул, потому что уже не
на работе вроде, смена моя закончилась.
МЕДВЕДКО. Мудак. Я бы…
КРАЙНИЙ. Пить будешь?
МЕДВЕДКО. Тварь!
КРАЙНИЙ. А утром Алена, как и положено, ушла к пяти утра готовить
завтрак, я, разумеется, еще спал. А когда проснулся, Ларка лежит под одеялом в
костюме своем и в потолок смотрит. Привет, говорю, и вставать. А тут открывается
дверь и входит главный тренер, а я в трусах, с пионеркой. Я все быстро понял,
хотя и с бодуна был. Тренер - человек деликатный, правда, вошел без стука, мол,
я вижу, вижу, все понятно.
МЕДВЕДКО. Еще бы непонятно.
КРАЙНИЙ. Я спокойно, понимая что, не поверит, сказал: "это не то, что
вы подумали". Но… Он ушел.
МЕДВЕДКО. А ты врешь, доктор. Струхнул наверняка.
КРАЙНИЙ. Нет. Нисколько. Говорю Ларке: "Беги к Алене, пусть она
сходит к начальнице лагеря (очень приличная была тетка, все понимала) и объяснит
ей ситуацию. Пока шум не начался".
МЕДВЕДКО. Объяснила?
КРАЙНИЙ. Разумеется.
МЕДВЕДКО. И тебе поверили?
КРАЙНИЙ. А никакого разбора и не было.
МЕДВЕДКО. Это почему же?
КРАЙНИЙ. Потому что. Потому что у меня была репутация. Да, я себе
позволял много, но предел был всегда, а это было за пределом, и всем, кто меня
знал, это было понятно без объяснений.
МЕДВЕДКО. Нет никакого предела в этом деле, нет. Брехня. Можно
трахнуть - значит, можно трахнуть. Все! Нет предела, это мудаки, вроде тебя,
выдумали. Зачем ты мне эту чушь рассказываешь? Что я нимфеток не видел? им всем
только этого и надо! Я сам…
КРАЙНИЙ. Водички? (Медленно выливает очередной стакан, но уже на
спину Медведко). МЕДВЕДКО. Сволочь!
КРАЙНИЙ. Остынь.
МЕДВЕДКО. Набоков все написал! Лучше пусть взрослый мужик, чем
прыщавый пацан.
КРАЙНИЙ. А что? других вариантов нет, в принципе?
МЕДВЕДКО. Ты, наверно, не читал?
КРАЙНИЙ. Читал. Набоков смерд. И ты его сюда не впутывай. Он тебе не
поможет.
МЕДВЕДКО. Это Иванов из зависти его так назвал, а сам кончил в доме
престарелых, ты, доктор, этого не знаешь!
КРАЙНИЙ. Знаю. Тебя как настоящего интеллигента и в сей момент
волнуют судьбы русской литературы?
МЕДВЕДКО. Говнюк ты, говнюк! Набоков гений! Не тебе его судить!
КРАЙНИЙ. А я его и не сужу, я с тобой вопросы решаю. Ты, надеюсь, не
гений? Нет? Успокоил. А у Набокова конец романа хуже, чем у Достоевского в
"Карамазовых". Один педофил убивает другого, да к тому же импотента - не
продумал мастер тему, но суть не в том. И неслучайно в ушедшую эпоху вражьи
голоса с таким аппетитом читали псевдоинтеллектуалам "Лолиту".
МЕДВЕДКО. При чем тут радио? А "Лолиту" я еще тогда слушал, отличный
роман. Что тебя, чистоплюя, не устраивает? Что ты ко мне привязался? Дай воды.
Дай! Подонок!
(Крайний идет на кухню, наливает полный
стакан воды и возвращается). МЕДВЕДКО. Ну, давай! Каждый мужик хочет девку, а тем более, когда она
хочет! И нет никакого предела в возрасте. Это, кстати, американцы доказали. Это
инстинкт! Дай воды.
КРАЙНИЙ. На. (Крайний выливает воду на пол). МЕДВЕДКО. Гадина.
КРАЙНИЙ. Вот мы и определились, чем человек отличается от
недочеловека. Наука тоже кое-что может. Необходимо лишь точно соблюсти условия
эксперимента.
МЕДВЕДКО. Мразь. Ладно. Я подохну, ты себе срок намотаешь, что потом?
Что? Ничего изменить нельзя! Поздно, поздно, ничего не переделаешь! Что там у
тебя с Викой? Она тебе звонила? Я не знаю! Что она тебе сделала?! Ты на мне
отыгрываешься? Поздно, я уже не могу ничего, и не исправишь ничего! Слышишь, ты!
Дай воды! Не могу больше.
КРАЙНИЙ. Я с тобой не согласен.
МЕДВЕДКО. В чем ты не согласен? Да плевать на согласие! Воды дай,
умру я! Пересохло все.., еще от лекарств.
КРАЙНИЙ. Просто я с тобой не согласен.
МЕДВЕДКО. Да при чем тут согласие? При чем?
КРАЙНИЙ. Я не согласен, что все, как ты уверяешь, мрази и сволочи,
все. Неправда.
МЕДВЕДКО. Плевать, пусть не все, ну и что?
КРАЙНИЙ. Это очень важное обстоятельство для жизни.
МЕДВЕДКО. Какое обстоятельство?
КРАЙНИЙ. Для жизни важное обстоятельство, что есть приличные,
нормальные, достойные люди. Для смерти неважно, я не верю в посмертное
воздаяние, а для жизни очень важно. А ты уверял, что все подлецы, только не про
всех все известно. Не так? Ты утверждал, что каждый где-то нагадил? Верно? Раз
он просто человек и просто живет?
МЕДВЕДКО. Да, утверждал и утверждаю.
КРАЙНИЙ. Вот я и не согласен. Не все. Другое дело, что таким, как ты,
очень хочется представить и видеть всех остальных мерзавцами. Верно?
МЕДВЕДКО. Ну и что? Верно, верно. И что твое несогласие сделает с
нами?
КРАЙНИЙ. С тобой уже все понятно.
МЕДВЕДКО. Сволочь! (Начинает задыхаться). КРАЙНИЙ.(Крайний подходит к Медведко и брызжет ингалятором ему в
открытый рот). Не спеши, мы еще не закончили, сейчас чуть полегчает.
(Медведко немного раздышался. Крайний откинулся в кресле, курит). МЕДВЕДКО. Дай воды, наблюдатель.
КРАЙНИЙ. Я уже не наблюдатель.
МЕДВЕДКО. А кто ты?
КРАЙНИЙ. Я уже почти констатант.
МЕДВЕДКО. Ты не посмеешь!
КРАЙНИЙ. Посмею.
МЕДВЕДКО. Ты же врач, я вижу. И, видимо, хороший врач. Ну, зачем тебе
это? Пусть я подлец, но ты же врач! Это святая профессия. Это я ладно актер,
даже актеришка неудавшийся. Раньше таких называли комедиантами. Но ты же врач!
Доктор! Это благородная профессия.
КРАЙНИЙ. Была, сейчас это чистый бизнес. Никакой лирики и романтики.
Деньги - услуги. Все.
МЕДВЕДКО. Я заплачу, у меня есть.
КРАЙНИЙ. Я старого воспитания, идеалист.
МЕДВЕДКО. Идеалисты не убивают людей!
КРАЙНИЙ.(Смеется). Наоборот! Именно они и есть самые
отчаянные убийцы. Все революционные преобразования - ярчайший исторический
пример.
МЕДВЕДКО. Ну, прости меня, слышишь? Прости. Может, я и негодяй, но я
просто человек, пусть плохой, но прости. Прощать же ты можешь? Это же правильно
- прощать!? Прости. Посмотри на меня, я весь в дерьме, воняю, мокрый, знобит
меня, простыл, наверно… Парализованный, ноги не слушаются. Правая рука… Ну,
прости меня?! Что я тебе сделал? Ну, тебе лично? Ну, было с Викой, ну что
теперь? Сейчас у всех что-то было. Прости.
КРАЙНИЙ. За что?
МЕДВЕДКО. Как?
КРАЙНИЙ. За что я тебя должен прощать? Ты же ничего дурного не
сделал? За что прощать?
МЕДВЕДКО. Наверно, сделал…
КРАЙНИЙ. Наверно?
МЕДВЕДКО. Ты хочешь быть честным? Правильным? Но ведь это
неправильно! Ты меня как под пыткой…
КРАЙНИЙ. А какая разница?
МЕДВЕДКО. Как какая?
КРАЙНИЙ. Сделанное, прошедшее разве меняется по сути своей в
зависимости от того, при каких обстоятельствах о нем говоришь? Нет, совершенно
не меняется. Разве можно изменить прошлое?
МЕДВЕДКО. Нельзя изменить! И я так говорю! Нельзя! Зачем тогда все
это? В наказание? Или для будущего?
КРАЙНИЙ. Из любопытства, разве недостойное чувство?
МЕДВЕДКО. Издеваешься. А я в Бога верю, и тебя он еще накажет.
КРАЙНИЙ. Если веришь, то накажет.
(Крайний машинально теребит свой телефон.
Затем внимательно смотрит на него). КРАЙНИЙ. Хм. Звука нет, а сигналы проходят. Ох ты, как я нужен.
Симок, симок…Читать не буду. (Отключает телефон). МЕДВЕДКО. Это она?
КРАЙНИЙ. Какая тебе разница?
МЕДВЕДКО. Она знает, что ты здесь? Знает? Знает, знает. Значит,
придет.
КРАЙНИЙ. Она не знает где я. И потом, мы давно расстались, почти
полгода назад. Так что не придет.
МЕДВЕДКО. Она тебе звонила вчера, несколько раз. Она знает, что ты
здесь. Придет. Ты плохо знаешь женщин.
КРАЙНИЙ. Она не женщина. Если бы она была женщиной.
МЕДВЕДКО. Ты мудак. Я правильно тебя понял. Не справился с бабой… Она
придет. И все. При ней ты не посмеешь…
КРАЙНИЙ. А я ничего и не делаю, все происходит естественным путем.
МЕДВЕДКО. Ничего, я подожду еще. Она придет скоро, тебя ищет,
догадалась, наверное. Все происходит естественным путем, здесь я с тобой
согласен. Я бабью суть давно понял. Как только она впервые член и саму себя в
башке своей маленькой совместила, ее надо трахать! Сразу! Понял? Идеалист. Я и
пер их по возможности. Не всех, конечно, но кто поддавался. Им это страсть как
любопытно. Это когда им шестнадцать-семнадцать, тогда они соображать начинают,
тогда - да, любовь, романтика! А когда двенадцать -четырнадцать, только
любопытство, мозгов еще нет и ничего нет, только инстинкт, только чешется - вот
самое время, при куда ни захочется.
КРАЙНИЙ. Может, водички попьешь, а то что-то захрипел?
МЕДВЕДКО. Давай! Дай воды! Она придет скоро, я чувствую. Придет,
тогда ты не сможешь. Дай воды!
КРАЙНИЙ. Подождем, придет, так придет.
МЕДВЕДКО. Набоков понял проблему…
КРАЙНИЙ. Литературоведческий спор не совсем уместен, по причине того,
что один из оппонентов в ближайшее время сможет вопросить о проблеме у самого
автора.
МЕДВЕДКО. Да хрен тебе, может, ты еще раньше спросишь.
КРАЙНИЙ. А у меня вопроса нет.
МЕДВЕДКО. У меня тоже. Трахать их надо и весь вопрос. И ты знаешь,
мудел, в чем вся прелесть этой игры? Ты не знаешь, идеалист-советикус. Тем мы с
тобой и различаемся. Есть люди практические, они все по делу, реально, есть баба
- вдуть. А ты другой, идеалы подавай, по Платону. Помнишь? Раньше поговорка
была? Напомнить? Любит он, а прет ее Платон. Ха-ха. (Закашливается,
задыхается). Давай.., действуй…
(Крайний брызгает ему ингалятором в рот).
МЕДВЕДКО. Сейчас.., пройдет... Водички бы? не дашь..? Придет, придет.
КРАЙНИЙ. Очень реальная будет картинка.
МЕДВЕДКО. Да похер. Она меня видела. Она ко мне в больницу ездила
первые дни, когда меня парализовало. Да. Две недели, пока сын не приехал.
КРАЙНИЙ. Я знаю. Не спешил сынок к папаше.
МЕДВЕДКО. Кормила. Дура. Даже памперсы меняла. Так что, доктор, не
бойся, придет, поможет. Ты при ней не посмеешь. И не она одна ездила. Этих
нимфеток-шлюшек пруд пруди. Вика дольше других милосердие проявляла. Она вообще
с характером, думает много.
КРАЙНИЙ. Только не о том.
МЕДВЕДКО. Ты знаешь о чем надо? Если б знал, она бы тебя не кинула.
КРАЙНИЙ. А она и не кинула.
МЕДВЕДКО. Что ты сам ушел? Не ври. А что ты тогда здесь делаешь? Она
тебя бросила, как мудака, и правильно сделала, а ты явился почему-то на мне
отыграться. А я к этому никакого отношения не имею. Ну, пер я ее, было, ну и
что? В рот не любил, у нее зубы острые, да и не умеет она. Так иногда, вместо
насоса. Ха-ха. Вот попка у нее что надо, ни волоска, ни геморроя. Любо дорого.
Молчишь? Что ты молчишь? Ах, да. Ты прекрасную даму видел, а тут в жопу…
КРАЙНИЙ. Я пойду кофейку заварю.
(Крайний встает с кресла и отправляется на
кухню). МЕДВЕДКО. Стой, воды! Ну, дай воды!
КРАЙНИЙ. Подожди, вдруг придет.
МЕДВЕДКО. Сволочь. Мразь. Ты что? Кретин? Книжек про секс не читал?
Можно все что угодно, это норма, по согласию можно все! Понял! Первый раз
слышишь? Хоть так, хоть как! Тем более им интересно! И кайф! Кайф! Все ради
кайфа! Ты, урод дремучий, зачем пришел?
(Крайний возвращается с чашкой кофе. И
неспешно расхаживая вокруг кресла Медведко, пьет кофе). КРАЙНИЙ. Я в некотором роде тоже гедонист. Так что ты не прав
относительно моей непросвещенности и некомпетентности. Я даже могу кое-что
объяснить, если любопытно. Желаешь? Время есть.
МЕДВЕДКО. Объясни, объясни, но воды дай сначала.
КРАЙНИЙ. Нет, воды тебе не полагается.
МЕДВЕДКО. Ты палач. Самый настоящий палач, садист.
КРАЙНИЙ. Ничуть не бывало. Я в данном случае только ученый.
МЕДВЕДКО. Ты?! Убийца! Ученый?! Зверь!
КРАЙНИЙ. Перестань. Именно так и делается наука, я усвоил это с
института. Доктора нередко проводили эксперименты именно на себе, история науки
пестрит такими примерами.
МЕДВЕДКО. Я не хочу быть подопытным кроликом!
КРАЙНИЙ. Я что ли хочу? Но мы уже в эксперименте, мы все. И в
эксперименте, а заодно и в экскрементах.
МЕДВЕДКО. Сволочь.
КРАЙНИЙ. Так вот. Эксперимент заключается в следующем. Из трех
составляющих человека: инстинкта, разума и духа - что важнее для перехода в иной
мир? И вообще для жизни, в этом мире? Ты ратуешь за инстинкт, я хочу проверить,
так ли это. Вот и все. В этом и заключался вопрос человек ли ты?
МЕДВЕДКО. Да пошел ты со своими вопросами…
КРАЙНИЙ. Вопросы, в сущности, риторические, а вот ответы
жизнеопределяющие. Кофе вкусный.
(Звонок в дверь). МЕДВЕДКО. Вот! Открывай! Это она! Открывай, гад, я кричать буду.
КРАЙНИЙ. Не надо кричать, я, конечно, открою.
(Подходит к двери). КРАЙНИЙ. Кто там?
МЕДВЕДКО. Боишься?
Голос из-за двери. Вам сахарный песок не нужен? Дешевый.
КРАЙНИЙ. Нет, уже нет. Нам нужна мраморная плита. У вас случайно нет
с собой?
(Тишина). КРАЙНИЙ. Плиты нет. Продолжим.
МЕДВЕДКО. Открой дверь…
КРАЙНИЙ. Зачем? Зачем тебе сахар?
МЕДВЕДКО. Дай воды…
КРАЙНИЙ. Твое стремление к анальному сексу, и не только твое, есть
проявление насилия, доминирования, агрессии и так далее. Причина в том, что
предки наши, еще не люди, метили свою территорию посредством фекальных масс, как
звери сегодняшние. Обозначая тем самым собственничество свое над самками стаи.
МЕДВЕДКО. Начитался, падла, воды дай…
КРАЙНИЙ. У некоторых субъектов инстинкт сексуальный еще не отделился
окончательно от фекально-территориального способа проявления самости, поэтому
проявляется в реальности, за которую ты так ратуешь в несколько деформированном
виде.
МЕДВЕДКО. Воды дай…
КРАЙНИЙ. Ты, таким образом, это прозвучит комично, но по сути верно,
самоутверждался. Это инфантилизм, у педофилов обычное дело.
МЕДВЕДКО. Мне твои лекции не нужны…
КРАЙНИЙ. Я знаю. Дело, в конечном счете, не в том.
МЕДВЕДКО. А в чем? В чем дело? Воды дай… Ну, не будь… ну прошу…
плохо, плохо… мне…
(Медведко плохо. Крайний
достает шприцы, наполняет их лекарствами и делает внутривенное вливаниеМедведко.
Звонок в дверь). МЕДВЕДКО. Открой.
КРАЙНИЙ. Сейчас, ты же видишь, я занят.
МЕДВЕДКО. Открой, это она.
(Звонок повторяется). МЕДВЕДКО. Да, я здесь. (Медведко пытается крикнуть, но у него не
получается). Ну, открой…
КРАЙНИЙ. Сейчас. (Громко). Сейчас. Кто там?
ВИКА.(Из-за двери). Саша, это я. Открой.
МЕДВЕДКО. Это она! Что я говорил?! Пришла… Открывай!
КРАЙНИЙ. Сейчас. (Громко). Сейчас открою, подожди.
(Крайний заканчивает инъекцию. Брызгает в
рот Медведко из ингалятора). ВИКА. Саша, я прошу тебя, открой.
КРАЙНИЙ. Подожди. Я занят. Секунду.
МЕДВЕДКО. Открывай, сволочь, она не уйдет.
КРАЙНИЙ. Это точно.
(Новый настойчивый звонок. Крайний идет в
ванную, моет руки, что-то там еще делает). МЕДВЕДКО. Открывай немедленно.
(Слышен звук спускаемой в унитазе воды.
Крайний выходит из ванной, вытирает руки). КРАЙНИЙ. Серьезное дело суеты не терпит.
Сцена 5.
(Идет к двери и распахивает ее. На пороге
Вика).
КРАЙНИЙ. Входи. Ты не опоздала. Наоборот, как раз вовремя. Все идет
по плану, помоги мне.
МЕДВЕДКО. Он… Он… хочет меня убить…
КРАЙНИЙ. Ну что ты стоишь? Помогай.
(Крайний наполняет новый шприц). ВИКА. Что происходит, почему такой запах?
(Вика снимает пальто). КРАЙНИЙ. Мой пациент уже два дня ходит под себя. Все уволились, нам
как раз нужна сиделка, я же говорю, ты вовремя. Подержи ему руку, он несколько
перевозбудился.
МЕДВЕДКО. Вика, он убийца. Он не дает мне пить. Дай воды… Пить…
Скорей…
ВИКА. Саша? Что происходит? Я тебе звонила целый день.
КРАЙНИЙ. Он сломал мой телефон.
ВИКА. У меня батарейки сели, поэтому я приехала. Что ты здесь
делаешь?
КРАЙНИЙ. Оказываю экстренную помощь, ты не видишь? Подержи руку.
(Вика машинально подходит к креслу, берет
Медведко за плечо). КРАЙНИЙ. Помнишь, я обещал научить тебя делать уколы? Хочешь
попробовать?
ВИКА. О боже, какой запах… Мне нехорошо…
(Резко бросается к ванной комнате. Слышно,
как ее тошнит. Крайний делает внутримышечную инъекцию). КРАЙНИЙ. Я предвидел, что толку от нее будет немного. Заметь,
приехала, потому что телефон разрядился. А ты было думал, что тебя спасать?
МЕДВЕДКО. Вика, дай воды.
(Вику тошнит. Крайний убирает инструменты.
Аккуратно и неспешно. Затем начинает переодеваться). КРАЙНИЙ. Я тебе (Медведко) больше не нужен. Ты ждал спасителя,
он пришел.
МЕДВЕДКО. Вика... Дай воды…
(Вика медленно выходит из ванной, вытирая
рот носовым платком, и обессиленная садится на пол у стены). КРАЙНИЙ. Тебе нехорошо?
ВИКА. Такой запах… Ужасно.
КРАЙНИЙ. Медицина - дело суровое. Бутерброд хочешь?
ВИКА. Нет. С ума сошел…
КРАЙНИЙ. Напрасно. А я съем. (Идет на кухню, возвращается с
бутербродом и принимается аппетитно его поглощать). МЕДВЕДКО. Вика… Воды… Он сумасшедший…
(Вика вскакивает и вновь бросается в
ванную. Ее тошнит). КРАЙНИЙ. Может, продолжим наше увлекательнейшее исследование человека
как сущности?
МЕДВЕДКО. Мне плохо.., дай воды.., задыхаюсь.., видишь..? Ты же врач…
Помоги…
КРАЙНИЙ. А я что делаю? (Доедает бутерброд). Почти двое суток
помогаю, на одних бутербродах заметь. Да еще выслушиваю оскорбления. Никакого
уважения к профессии, все как в поликлинике. Это тоже, кстати, элемент
разлюбезной свободы, не находишь?
МЕДВЕДКО. Иди ты…
КРАЙНИЙ. Нет, правда, ты для человека стараешься, а он тебя посылает,
а потому что деньги заплатил, и думает, что если за деньги, то можно доктора
считать прислугой. Надо уходить из медицины, никакого уважения к профессии. Нас
не так воспитывали.
(Из ванной появляется Вика). МЕДВЕДКО. Дай воды…
ВИКА. Нет воды. Я посмотрю на кухне.
КРАЙНИЙ. Посмотри. (Крайний переодевается и начинает укладывать
свои вещи в сумки и пакеты). ВИКА. Нет воды. Ничего нет. В холодильнике пусто. Ужас. Саша, что ты
сделал?
КРАЙНИЙ. Ты насчет воды? Я перекрыл воду. Снял вентиль, выбросил его
в унитаз и спустил воду. Так что воды нет даже в смывном бачке. Ты, конечно,
можешь запустить руку в унитаз и поискать там вентиль, может быть, его не смыло.
МЕДВЕДКО. Вика, сделай что-нибудь! Я прошу тебя. Я тебе ничего
плохого не сделал. Ты же знаешь. Он издевается надо мной два дня. Пить не дает…
КРАЙНИЙ. Не гневи Бога, Аркаша. Я тебя уже несколько раз от верной
смерти спас, так же, как и сейчас. (Вике) Почти у тебя на глазах.
(Медведко). Разве нет?
МЕДВЕДКО. Позвони в скорую.
(Вика направляется к телефону). ВИКА. Провод оборван.
КРАЙНИЙ. Это я оборвал.
МЕДВЕДКО. Позвони куда-нибудь!
КРАЙНИЙ. И попроси привезти воды.
МЕДВЕДКО. Мразь! Сволочь! Садист!
КРАЙНИЙ.(Медведко). Не горячись. Да и ты (Вике)
успокойся. Это агония. Он непременно умрет. Почти двое суток без воды, в его
состоянии это конец. Я больше не нужен. Хочешь, что-нибудь поделай. А я пошел.
Мой телефон сломан. Твой очень кстати разрядился. Так что мы без связи.
(К этому моменту Крайний уже аккуратно
упаковал все свои веши и одел куртку). МЕДВЕДКО. Сходи к соседям, попроси воды, попроси позвонить.
КРАЙНИЙ. Да пойдем, ты к соседям, а я… тоже куда-нибудь пойду… может
быть…
МЕДВЕДКО. Ты в тюрьму пойдешь! Вика, милицию вызови.
КРАЙНИЙ. Вызови, вызови. Будет интересная история, любопытнейшее
разбирательство, что да как. Журналисты обалдеют от материала. (Вике).
Твоя мама тоже. Давай, вызывай.
ВИКА. Не надо милицию.
МЕДВЕДКО. Черт с ней, с милицией. Но воды принеси и скорую вызови.
ВИКА. Я сейчас.
(Вика направляется к двери). КРАЙНИЙ.(Медведко) До встречи. Правда, не знаю где.
(Подхватывает свои вещи). Я (Вике) с тобой.
МЕДВЕДКО. Не оставляйте меня одного!
КРАЙНИЙ. Что так?
ВИКА. Я быстро.
МЕДВЕДКО. Нет, Вика, иди. Пусть он останется, я боюсь.
КРАЙНИЙ. Я предполагал, что мы подружимся. Пациенты нередко
влюбляются в своих докторов, но ты мне, Аркаша Иваныч, не нравишься. Так что я
не останусь.
ВИКА. Я быстро, я вернусь.
КРАЙНИЙ. Пошли.
МЕДВЕДКО. Он сломал мою коляску.
ВИКА. Зачем, Саша?
КРАЙНИЙ. Что зачем? Коляску сломал, чтобы не каталась. Или тебя
интересует что-то еще? Нет? Я так и думал. Пойдем. Человек погибает от жажды.
МЕДВЕДКО. Ключ, ключ возьми. Я не смогу открыть дверь.
ВИКА. Где ключ?
МЕДВЕДКО. Он у двери на гвоздике висит.
ВИКА. Его там нет.
МЕДВЕДКО. Поищи, где-то должен быть.
ВИКА. Где? Я не знаю.
КРАЙНИЙ. Поищи в унитазе, где тебя тошнило. Я его спустил вместе с
вентилем.
МЕДВЕДКО. Сволочь, гадина!
КРАЙНИЙ. Ну, ну, при даме такие термины.
ВИКА. Саша, что ты делаешь? Зачем?
КРАЙНИЙ. Ни за чем. Абсолютно ни за чем, просто так. Ни тебе, ни ему
это не интересно. Пойдем, ничего не изменишь. Пойдем. Впрочем, ты можешь
остаться и продолжить. А мне, пожалуй, пора.
МЕДВЕДКО. Не оставляйте меня так! (Начинает вновь задыхаться). ВИКА. Саша, сделай что-нибудь!
КРАЙНИЙ. Зачем?
ВИКА. Ты же доктор! Помоги.
КРАЙНИЙ. А то я не помогал. Он мне говорил то же самое. Но поздно,
думаю, совсем поздно. Пойдем, неужели тебе это любопытно?
ВИКА. Я не могу уйти, как ты не понимаешь?!
КРАЙНИЙ. Понимаю. Что тут непонятного. Мне, к сожалению, вообще
многое понятно. А что толку? Я говорил тебе не надо приезжать. Но ты…
самостоятельная. (Брызгает ингалятором Медведко в рот. Он начинает дышать
ровнее). Ему уже не поможешь. Тебе? Вероятно, тоже.
ВИКА. Мне не нужна твоя помощь.
КРАЙНИЙ. Хорошо. Я понял. Не надо так не надо.
ВИКА. Подожди здесь, я вернусь, ты откроешь дверь.
КРАЙНИЙ. Нет, я ждать не буду.
ВИКА. Я не буду звонить в милицию, я только вызову скорую и принесу
воды.
КРАЙНИЙ. Милиция меня не беспокоит. Печаль навевает недоверие к моим
словам. Грустное свойство всеобщей свободы, все уверены, что все знают и
понимают. Я говорю как профессионал, что его не спасти. Ты мне не веришь. Как
знаешь. Пойдем. И ты не увидишь самого неприятного.
МЕДВЕДКО. Не уходите...
ВИКА. Почему ты так жесток?! Саша?! Я представляла тебя совсем
другим.
КРАЙНИЙ. Я тебя тоже. Такое случается. Посмотрю, не забыл ли я чего.
(Осматривает комнату, выходит на кухню и возвращается). МЕДВЕДКО. Пока вы тут… я подохну.
КРАЙНИЙ.(Вике) Оставайся, если тебе любопытно, в чем я
сомневаюсь. Бутерброд? Последний? Может, съешь?
ВИКА. Ой, мне плохо…
(Вика устремляется в ванную). КРАЙНИЙ. Ты за вентилем или за ключом? (Медведко). Что? Что
изменилось? Приехала, дальше что?
МЕДВЕДКО. Она поможет…
КРАЙНИЙ. Мечтай, мечтай. А ты оказывается также мечтатель? А говорил,
реалист?
МЕДВЕДКО. Не бросит.., поможет.
КРАЙНИЙ. А ты, братец, дурак. Чтобы помочь, человек сам должен что-то
мочь, уметь, на худой конец, обладать какими-то силами, ресурсами. А она что?
Явилась. К унитазу? Это, во-первых. Впрочем, это главное.
МЕДВЕДКО. А что не главное? Воды дай. Ты все время что-то не
договариваешь.
(Из ванной появляется Вика). ВИКА. Саша, это жестоко. Ой, мне плохо, сердце болит. (Садится на
стул). Так нельзя с человеком.
КРАЙНИЙ. Разве кто-то смеет оспорить сей гуманистический тезис?
Другой вопрос, а человек ли перед нами?
ВИКА. Саша, дай ему воды, я прошу тебя.
КРАЙНИЙ. Хорошо, внемлю.
(Выходит на кухню и возвращается с
пластиковой бутылкой в руках). КРАЙНИЙ. Пей, так и быть, это уже ничего не изменит. И бутерброд
держи.
(Медведко жадно хватает бутылку, открывает
ее, подносит к губам. Крайний кладет бутерброд на колени Медведко). МЕДВЕДКО. А ты меня не отравишь?
КРАЙНИЙ. Я бы с удовольствием, но сейчас это не модно, да и не
актуально.
(Медведко жадно начинает пить). МЕДВЕДКО. Вкус странный… Это вода?
КРАЙНИЙ. Минеральная, пей, другой нет.
(Медведко делает еще несколько больших
глотков). МЕДВЕДКО. Это не вода, что ты мне подсунул?
КРАЙНИЙ. Опять недоволен. Что было, то и подсунул.
ВИКА. Саша, подожди, я схожу вызову скорую.
КРАЙНИЙ. Ему не нужна скорая. Я все сделал. Ему нужен уход. Ухаживай,
давай, действуй. А я пошел. Вы мне надоели.
ВИКА. Саша, зачем ты все это затеял? Что ты добился? Я ни в чем перед
тобой не виновата. А если виновата прости. Так получилось. И он ни в чем не
виноват. Я все сама.
МЕДВЕДКО. Я говорил… Говорил ему.
ВИКА. Саша, что делать, ты же доктор, скажи. Все остальное неважно.
КРАЙНИЙ. Что ты имеешь в виду?
ВИКА. Все, неважно. Все! Понимаешь?
КРАЙНИЙ. Нет, не понимаю.
ВИКА. Неважно, что было между нами! Неважно, что было с ним, давно!
Неважно, понимаешь?
КРАЙНИЙ. Нет, не понимаю.
ВИКА. Ему надо помочь! Что тут непонятного?
КРАЙНИЙ. Помогай. При чем тут я? И твое прости, это конечно мило, но
совершенно не обязательно и мне точно не нужно. И ты действительно, абсолютно ни
в чем не виновата.
ВИКА. А что тебе нужно? Что?
КРАЙНИЙ. Мне? Ничего, абсолютно ничего не нужно. Я пошел. Ты, кстати,
идешь?
МЕДВЕДКО. Вика, моя записная книжка… возьми, на столике… Там
телефоны… Спустись на второй этаж, к соседке… десятая квартира… У нее есть ключ
от моей квартиры… Позвони сыну, на скорую, сиделке Людмиле… Слесаря вызови, кран
починить… Я подожду… Это недолго. Пусть он уйдет.
КРАЙНИЙ. И то верно. Пошли.
(Вика идет к столику, ищет записную
книжку). ВИКА. Здесь нет.
МЕДВЕДКО. Не может быть, должна быть. Ищи лучше.
КРАЙНИЙ. Ищи там же, где вентиль и ключи.
МЕДВЕДКО. Сволочь! Все равно. Сходи к соседке, она хорошая женщина…
КРАЙНИЙ. Действительно, пойдем, правда, надоело, сегодня уже тридцать
первое декабря и вряд ли она дома, но можно рискнуть. В любом случае все
неважно. (Медведко). А ты пока закуси бутербродиком.
МЕДВЕДКО. Мерзавец! сволочь! сволочь! гадина! Ой, ой, мне… в туалет…
КРАЙНИЙ. Это уже было, валяй, нет пределов, смелей.
МЕДВЕДКО. Гад! Чем ты меня напоил?
КРАЙНИЙ. Немного мочегонного, немного слабительного, чуть алкоголя,
праздник как-никак. А что? Что-то не так? По-моему, хороший рецепт.
ВИКА. Я с ума сойду!
КРАЙНИЙ. Это важно?
(С Медведко льется. Вика вновь бросается в
ванную). МЕДВЕДКО. Сволочь… (Плачет). КРАЙНИЙ. Оказывается, и это очень важное обстоятельство,
исключительно для науки, разумеется, что предел есть. А я, было, начал
сомневаться. Удивительно, но существуют важные и обязательные вещи. Это
наблюдение, несомненно, будет поддерживать меня всю оставшуюся жизнь. Пол года
сомневался. И что не менее любопытно, человека не получается, когда исследуемые
нами составляющие, я имею в виду дух, инстинкт и разум развиваются не сообща и
последовательно, а как кому-либо заблагорассудится. Спасибо всем (Вика
выбирается из ванной комнаты и садится на пол у стены) за участие в
эксперименте. Администрация приносит свои извинения за временные неудобства, а
также соболезнования родным и близким.
МЕДВЕДКО. Сволочь, пошел ты…
КРАЙНИЙ. Ухожу. (Крайний направляется к двери). ВИКА. Саша… Подожди…
КРАЙНИЙ. Что? Новый год на носу, пора праздновать.
ВИКА. Подожди…
КРАЙНИЙ. Что? Это? (Указывает на Медведко) Мне не интересно. А
тем более то, что с ним произойдет в самое ближайшее время. Кстати, уже,
кажется, началось.
(Медведко запрокидывает голову, судорога
сводит тело). ВИКА. Ну сделай же что-нибудь!
КРАЙНИЙ. Это невозможно, да и не нужно, поскольку не важно и не
обязательно. (Вновь собирается уходить). ВИКА. Ну я прошу тебя, прошу! Сделай что-нибудь!
КРАЙНИЙ. Ладно. Пожалуйста, хотя мне твои просьбы и не нужны вовсе,
да и бесполезно.
(Быстро снимает куртку, достает из сумки
шприц, набирает лекарство и колет в вену на кисти). КРАЙНИЙ. Вены уже спадаются. Он не жилец, гарантирую, просто сейчас
он уйдет тихо.
(Медведко действительно как будто
спит). ВИКА. Он жив?
КРАЙНИЙ. Пока да, но это не надолго. Все, я пошел. (Убирает шприц,
надевает куртку). ВИКА. Подожди.
КРАЙНИЙ. Что еще?
ВИКА. Зачем ты это сделал?
КРАЙНИЙ. Что сделал?
ВИКА. Убил человека.
КРАЙНИЙ. Ты не точна в формулировках. В науке это недопустимо.
ВИКА. Ну, почти убил. Зачем, Саша?
КРАЙНИЙ. Исключительно в научных, то есть познавательных целях.
ВИКА. Перестань, я не могу так больше, что ты все время издеваешься?
КРАЙНИЙ. Неверно, я слегка куражусь, это есть.
ВИКА. Это одно и то же.
КРАЙНИЙ. Нет, это разные вещи.
ВИКА. Пусть, все равно. Ты меня полюбил, но я же не виновата?
КРАЙНИЙ. Нет.
ВИКА. Я не смогла тебя полюбить, не смогла, но я не виновата!
КРАЙНИЙ. Нет, конечно, нет. Меня не смогла, что поделаешь, вдруг
сможешь кого-нибудь другого, если случится чудо, жаль я не увижу.
ВИКА. Мы расстались спокойно и все. Все! Никто ни в чем не виноват.
КРАЙНИЙ. Совершенно верно.
ВИКА. Тогда зачем?
КРАЙНИЙ. Что?
ВИКА. Зачем ты убил человека?
КРАЙНИЙ. Мы же договорились о точности формулировок.
ВИКА. Ну, какая разница? что ты придираешься!
КРАЙНИЙ. Есть разница, неужели мой эксперимент тебя не убедил?
ВИКА. В чем убедил?
КРАЙНИЙ. В том, что есть разница.
ВИКА. Я не понимаю тебя.
КРАЙНИЙ. И не поймешь. Но это не важно. Верно? Потому пойдем,
(Щупает пульс у Медведко на руке, затем на шее) кажется, объект почил. И
мы здесь больше не нужны.
ВИКА. Объясни мне, я так не могу, объясни мне.
КРАЙНИЙ. Это забавно, раньше ты объяснений не требовала и не любила.
Хорошо, я скажу. Он убил человека и я убил. Что тут непонятного?
ВИКА. Он?! Кого?
КРАЙНИЙ. Тебя.
ВИКА. Я жива, Саша! Ты с ума сошел!
КРАЙНИЙ. Это очень распространенное явление, потому почти незаметное.
Я о человеке говорю, а не о тебе.
ВИКА. Это была игра, Саша. Мы просто играли, в этом нет ничего
особенного. Мы играли в "Лолиту" и все! Все! Мне даже нравилось.
КРАЙНИЙ. Он мне рассказывал. И на классику опирался, но не
правомерно, с моей точки зрения, поскольку классик преднамеренно слукавил, за
что и получил обозначение - смерд. Слукавил, правда, мастерски, надо отдать ему
должное, можно сказать, надул просвещенные умы.
ВИКА. Что ты говоришь, это же просто игра. Меня дед воспитывал, отца
не было.
КРАЙНИЙ. Я знаю, сейчас у многих отцов нет или только числятся, это
же нормально.
ВИКА. Меня всегда тянуло к взрослым мужчинам.
КРАЙНИЙ. Я предупреждал, что ты не поймешь. Впрочем, я тоже сыграл в
игру, не более того.
ВИКА. Ты убил человека.
КРАЙНИЙ. Обычная игра, ничего особенного. Другое дело, будь он в ином
возрасте и состоянии, игра была бы иная, правила были бы другими и результат
соответственно тоже. А так… Сама видишь. Пока, с наступающим.
ВИКА. Что ты собираешься делать?
КРАЙНИЙ. Встречать Новый год. (Крайний подхватывая свои вещи и
быстро выходит из квартиры). (Через несколько секунд слышен голос,
продающий сахар). Голос.Человек упал! Прыгнул в лестничный пролет! Пятый этаж!
