Александра КАРПИЧЕНКО

ТЕ САМЫЕ БЛОКАДНИКИ

В №5/2007 «Нового Енисейского литератора» мы опубликовали материал учительницы из Шалинского Манского района Александры Ивановны Карпиченко «Дороги, вымощенные страданиями» о судьбе людей, переживших блокаду. Сегодня мы продолжаем эту тему.

Вас ничто не сломило:
      ни вражеские снаряды,
Ни голод, ни лютый холод
      в звенящих тёмных ночах.
Слава вам, блокадники Ленинграда!
Ваш подвиг вечным примером
      пребудет в наших сердцах.

     Проходят годы, но не заживают душевные раны тех людей, которые вынуждены были покинуть родные места, дом, хозяйство, всё, что наживали годами. Кому не знакома поговорка: «Сколько людей, столько и судеб»? Её правоту подтверждает жизнь каждого из нас.
     Все люди разные, и память любого человека таит в себе горе и радость. Но поколению военных лет пришлось перенести тяжесть жестоких испытаний, которые свалились на советских людей в годы Великой Отечественной войны. Сколько же горя выпало на тех людей, которых по воле рока вывозили из родных мест. Вывозили семьями либо детей, неизвестно в какие места.
     Ещё одной такой семьёй были родители, братья, сёстры Терезы Кузьминичны Катенович. Их семья проживала в Комзово Крестецкого района, под Ленинградом. В грозном 1941 году Терезе было всего три года. Она не могла осознать всего, что произошло с их семьёй и другими такими же, но в детской памяти запечатлелись яркие, потрясающие эпизоды. Позднее её мать и старшие братья и сестра дополнили и пояснили многое из того, что ей помнилось. Их отца мобилизовали на фронт в самые первые дни войны. А мать, Альвина Робертовна Коос, вместе с четырьмя детьми была эвакуирована. Братья Фёдор и Виктор, сестра Сальма были старше Терезы. Сборы проходили спешно. С собой не успели взять даже самого необходимого. Железнодорожный эшелон, в котором везли безоружных людей на восток, постоянно подвергался бомбардировкам. Однажды немецкие «стервятники» с особым усердием бомбили поезд, где ехали в основном старики, дети, женщины. После бомбёжки в живых осталось так мало, что все смогли разместиться всего в двух вагонах. Маленькой Терезе во время бомбёжки ранило ногу. На всю жизнь осталась эта отметина варварства. Четыре месяца везли их в поезде. Наконец, привезли в Камарчагу. Происходило это в декабре, в самые трескучие морозы. К их приезду на станцию прибыло около 80 подвод. На каждых санях лежали большие деревянные решётки, а сверху — листы жести. По пути движения обоза, около Сосновки, взрослые напилили и нарубили сушняк на дрова и развели костры прямо на повозках. Для этого и были оборудованы сани железными листами. Ехали и грелись дети, взрослые. У многих не было с собой тёплой одежды, а о сибирских морозах знали понаслышке. Развозили эвакуированных в Пимию, Нарву, Орешное. 30 подвод, на которых ехала и семья Коос, направили в Малый Унгут. Всех прибывших разместили в бараках. Семье А.Р. Коос повезло. Ей с детьми досталось место у печки. Народу было много. Спали там, где сидели: на узлах, чемоданах. Постепенно барак стал пустеть. Людей расселяли по квартирам, но эвакуированных было много, и местное население было не в силах принять всех. У Альвины Робертовны было четверо детей. Никто не хотел брать к себе большую семью. Барак, в котором осталась семья Коос, был большим, и натопить его было трудно. Тёплую одежду они не могли захватить с собой — не до того было. За Унгутом рвали траву осоку, ею набивали матрасовки, на них клали разное тряпьё. На том и спали, тем и укрывались. Еды совсем не было. Братья были постарше, и их направили работать на лесоповал. Там их немного кормили. Матери было уже 50 лет, и работы для неё не было. Кроме трёхлетней Терезы, была ещё Сальма. Она старше Терезы на восемь лет. Хлеба не видели неделями. В семье был настоящий голод. Тереза стала опухать. Тело наполнилось водой. Кожа на ногах лопалась. И когда она ступала ножками по полу, на полу оставалась вода под ступнями. Тереза и Сальма стали ходить по дворам просить милостыню. Подавали не все. Многие в то время испытывали те же трудности, но, несмотря на это, были и добрые, способные к состраданию люди. В памяти Терезы Кузьминичны сохранились эпизоды, когда некоторые жители отдавали картофельные очистки. Одна учительница специально чистила картофель так, чтобы у кожуры оставался толстый слой. Иногда им подавали и кусочки хлеба. Неизвестно, как бы выжили дети этой семьи. Но от голода их спасла случайность. У одного местного жителя сдох конь. К матери Терезы, Альвине Робертовне, пришёл сосед и сказал, что, может быть, хозяин отдаст им дохлую лошадь. Обратились к хозяину, и тот сказал, что ему лошадь не нужна. Взрослые тушу освежевали, разделали и куски мяса положили в ручей, придавив камнями. Вода вымыла из мяса кровь. Так вот это мясо варили понемножку и кормили детей. Отёки у Терезы постепенно стали спадать.
     Подошла весна. Пора садить картофель. У многих эвакуированных не на что было его купить. Жители посёлка, кто не держал скот, выбрасывали картофельные очистки на улицу. Бедные люди их подбирали. Те, что потоньше, варили, а толстые оставляли на посадку. Для посадки картофеля им выделили целину. Семья Коос вручную, лопатами, вскопала землю. Убрали траву с участка и посадили картофельные очистки, осторожно укладывая их и засыпая землёй. Картофель взошёл. Осенью семья собрала урожай. Так они были спасены. Семья продолжала жить в бараке. Мать стала просить квартиру или разрешения поселиться в Шалинском. Она несколько раз ходила пешком в Шало. 3 дня в одну сторону и столько же в обратную. В Шало она познакомилась с одной женщиной, эстонкой. Та пообещала, в случае разрешения властей, взять её на квартиру. Альвина Робертовна собрала свои скудные пожитки и, прихватив крапивных лепёшек и луковиц саранок, направилась с двумя девочками в Шало. Оба старших сына остались работать на лесозаготовках. В первый день дошли до Ново-Алексеевки. Это было летом. Началась гроза, наступила ночь. Несмотря на просьбы, никто их не пустил на ночлег. Ночевали в лесу под проливным дождём и под раскаты грома. Едва рассвело, пошли дальше. К исходу второго дня дошли до Кияя. Ночевали снова на улице, так как никто не пустил их в дом на ночлег. Когда на третий день они пришли в Шало, здесь их ожидало разочарование. Знакомая женщина, которая обещала пустить их на квартиру, увидев троих измождённых людей, двое из которых были детьми, наотрез отказала.
     Мать была в отчаянии. Она упала ей в ноги, умоляя её пустить пожить хотя бы неделю. За это время, убеждала мама хозяйку, она сможет выкопать хотя бы землянку. Хозяйка согласилась. На следующий день им повезло. Мать устроилась на работу в артель Дзержинского. Работала она сторожем в пимокатном цехе. Там же появилась возможность жить. Мать сторожила и сушила продукцию. Вскоре старшего брата Фёдора мобилизовали на фронт, а позже отправили и Виктора. Девочки помогали матери пилить и колоть дрова, для того чтобы топить печи для просушки валенок, за что работники пимокатного цеха в порядке вознаграждения за труд делились с ними продуктами питания.
     Через некоторое время мать нашла другую работу. Она устроилась сторожем в сельпо на хуторе, расположенном в четырёх километрах от Шало. Там выращивали овощи, содержали скот, молоко и мясо увозили для столовой в райцентр, отправляли на фронт. Тереза и Сальма пасли скот, занимались посадкой овощей. В зимнее время картофель сушили для отправки на фронт. А в пекарне райцентра работал брат Терезы и Сальмы Виктор. В ту пору ему ещё не было 18 лет. Он был на 4 года младше Фёдора, ушедшего на фронт. Было всякое: и волки нападали, и воры. Однажды девочки задремали, когда пасли скот, и стадо осталось без присмотра. До поздней ночи они вместе с матерью искали стадо. Наткнулись на стаю волков и чудом спаслись. Измученные поиском, вернулись домой. А рано утром всё стадо животных подошло к их хутору. После этого случая мать контролировала девочек. Эти малолетки с детства любил
и песни и при случае всегда пели. Их песни далеко были слышны. Вот по этим песням мать знала: если поют — значит, пасут.
     Отец с войны не вернулся. В памяти Терезы сохранилось одно его письмо. Потом пришла похоронка. После окончания войны брат Виктор вернулся домой, а старшего, Фёдора, ещё долго не отпускали. Однажды, вспоминает Тереза, они с Виктором пилили дрова, и к ним подошёл прохожий и спросил, где проживает семья Альвины Робертовны Коос. Тереза едва узнала брата, так как они не виделись очень долго, до 1952 года. Справляться со скотом девочкам было трудно, и им дали помощника, Рейно Парданена. Это был племянник Лилии Ивановны Трифоновой (её девичья фамилия — Кесперк). Но вскоре старшая, Сальма, устроилась в больницу санитаркой, а позднее там стала работать и Тереза. Жили по-прежнему тяжело. И когда девочки ушли на другую работу, им отказали в жилье на хуторе. Они вынуждены были сами вырыть землянку, лепить стены, полы и потолок из берёзовых жёрдочек. А крыша была покрыта соломой. Тереза в больнице отработала 21 год, а Сальма — 26 лет. Позднее Тереза стала работать дояркой в совхозе «Красный Октябрь». Оттуда ушла на пенсию, отработав 40 лет. А.Р. Коос ездила на свою родину в 1965 году, но не нашла на том месте, где было их село, ничего, кроме молодого леса. Фашисты уничтожили всё. У семьи был документ, согласно которому эвакуированные могли уехать к бывшему месту жительства. Для этого им могли выдать бесплатный билет и оплатить провоз багажа. Но ехать было некуда. Можно было снова жить у себя на родине в близлежащих сёлах или в райцентре, но те люди, которые ещё раньше уехали в родные места, говорили, что пережили те же трудности с жильём, обеспечением, как и в 1941 году.
     Прошло не одно десятилетие после войны. Пережито много трудностей, но были и радостные моменты. Жильё кто сам строил, кто приобретал, некоторые получили квартиры от государства. Всегда было что поесть. Тереза Кузьминична работала прилежно, на совесть. В 1986 году она вместе с делегацией Манского района ездила в Москву, на ВДНХ, в качестве отличного работника сельского хозяйства.
     Её мама, 1891 года рождения, прожила долгую жизнь. Она умерла в 1991 году, не дожив 53 дня до своего столетия. Тереза Кузьминична и поныне ведёт активный образ жизни. Она до сих пор не рассталась с песней. Более 15 лет существует при РДК самодеятельный фольклорный ансамбль «Сударушки». Этот ансамбль объехал с концертами не только весь Манский район, но и побывал во многих городах края. Она имеет награды за свой доблестный труд, большое количество похвальных грамот. Всё было бы хорошо, можно жить, но те люди, кто трудился с ранних лет во имя Победы и восстановления народного хозяйства, сейчас влачат, к сожалению, жалкое существование, едва сводя концы с концами.
     «Столько прошло после войны, а у нас в России опять нищета, — сокрушённо вздыхает Тереза Катенович, — добавят к пенсии 30 рублей, а цены подскакивают на 50 рублей. Хотелось бы, чтобы наше правительство больше проявляло заботу о подрастающем поколении, ведь какими вырастут они, такой и будет наша страна».

Шалинское, Манский район