Владимир НЕКРАСОВ

Магнитогорск

Прозаик и художник. Выпускник Высших литературных курсов Литературного института имени А.М. Горького. Член редсовета «Нового Енисейского литератора».

НЕЖИВОЙ РОЗОВЫЙ МАЛЬЧИК

— Мы так редко встречаемся, — сказала Лариса, наклонив голову.
     Полноватая, с широкой костью, не утратившая девичью смуглую (прямо гималайскую) красоту русская женщина тридцати двух лет.
— Ты такой неразговорчивый… из тебя слова не вытянешь, — снова через минуту произнесла она, обращаясь к мужчине, что сидел напротив, за кухонным столом, и курил, нечасто отхлёбывая чай из своей чашечки.
     Он на двенадцать лет старше, тонок в поясе и немного сутул, отчего кажется ниже её ростом, однако выглядит молодцевато. Тело его хранит остатки некогда спортивного сложения, коротко стрижен, чисто выбрит, чуть пахнет хозяйственным мылом. Пиджак и очки придают его наружности лёгкий налёт интеллигентности. Зовут его Виктор, и он здесь в гостях.
— Ой, Вить, покажу тебе, что подарили на день рождения, хочешь?..
     Не дожидаясь ответа, она встала и быстро пошла из кухни, где они сидели уже минут сорок.
     Виктор внимательно, с грустной теплотой, поглядел вслед — на её плотную живую фигуру, угадывающийся под халатом широкий таз, крепкие ноги, на чёрный хвостик собранных на затылке волос, погасил сигарету и тут же закурил новую.
     Она вернулась с большим пластиковым пакетом и стала вынимать оттуда разные штучки, игриво хвастаясь и радуясь этому представлению, которое только ему одному и можно показать из всех на свете мужчин. Достала, в числе прочего, набор кружевного женского белья, состоящий из трёх предметов, и вертелась на стуле, блестя глазами, улыбаясь и предлагая примерить, чтобы оценил.
— А вот это!.. Посмотри, — она достала целлофановый мешочек, а оттуда — продолговатый, бугристый, морковного цвета вибратор.
     Лариса рассмеялась:
— Помнишь, просила тебя, а тут вот подарили… да не бойся, не мужчина.
     Она повернула какой-то регулятор, игрушка тихо загудела.
— Видишь, какой розовый мальчик! — воскликнула она, но тут же осеклась, поджав губы, будто вспомнив что-то совсем невесёлое.
     Виктор взял его двумя пальцами, подумав: «Врёт, наверное, сама купила… бедная женщина», — подержал немного, напустив заинтересованный вид, и вернул.
— Мм, любопытно, — сказал он вслух ровным голосом. — Налей, пожалуйста, ещё чаю.
— Да-да, конечно, дорогой… — она засуетилась, побросала подарки обратно в пакет, оставив на столе лишь эту, нелепую среди блюдец и чашечек, штуковину. Виктор закурил очередную сигарету.

— Как же ты не сумела предохраниться, Лариса? — спросил он через три минуты, сделав глоток из своей кружки. Она машинально взяла вибратор и, опустив глаза, стала задумчиво водить пальцем по его извилинкам.
— Всё бывает, милый, ты не волнуйся, я большая девочка.
— Да убери ты его... — отчётливо вполголоса сказал Виктор, с ненавистью глядя на её пальцы. Лариса убрала вибратор, глупо и затравленно улыбнулась, но тут же оправилась и застыла с каким-то натужно-приветливым и чересчур независимым видом.
— Всё будет как надо, не беспокойся… — тихо выдохнула она.
— Где у тебя сахар, Лариса?
— Может, оставим его, Вить?..
     Он как-то скривился, почувствовал это и быстро взглянул на неё — не увидела ли. Испугался. Отошёл к окну с сигаретой. Бессмысленно посмотрел на улицу. Потом мотнул головой, словно вынырнул из воды, и придал лицу безразличное, деланно-спокойное выражение. Он не мог думать и что-то решать по существу, несмотря ни на свой ум, ни на свою бессмысленную интеллигентность. Всё, что он сейчас делал, происходило механически. Не лучше, чем вот у этой чёртовой игрушки. Он ждал решения, он привык, что в этих вопросах за него всегда кто-то решал. И он хотел сейчас забыть всё. Забыть вот эту ласковую свою Ларису. Забыть, что внутри неё вот уже три недели живёт его ребёнок, сынок, ещё зародыш, крошечный мальчишка, изначально благодарный уютному своему местечку. А может, девчонка, кто знает? У него уже есть сыновья в другой семье, а девочки нет.
— Ма-аль-чик… — произнесла нараспев Лариса. — Мама посмотрела меня и увидела его, мальчишечка такой, говорит, так крепенько сидит. Может, оставите, говорит, его… Вить, может, оставим?..
— Лариса…
— Да нет, что ты, не волнуйся…
— Мне пора.
— Ну, посиди ещё, Вить, успеешь ещё…
— Вызови, пожалуйста, такси, мне действительно пора, Лариса.

     Он ехал в машине, курил, бесцельно следил за пробегающими улицами, огнями, деревьями, людьми… а в голове, в каких-то бледно-кровяных глубинах, стояла такая удалённая тёплая розоватая точечка, его маленький мальчик, как свёрнутый червячок, ещё не знающий, что уже неживой, которого скоро раздавят и выбросят куда-то в холод. Как будто и не было.
     Как будто и не было ничего. 25 марта 2005 г.