Владимир КОЧЕТКОВ

Калуга

Выпускник ВЛК 2005 года. Член Союза российских писателей.

Главы из книги "Причины заболеваний и способ мышления в медицине систем".

КАИН И АВЕЛЬ

     Жили-поживали два брата, Авель и Каин. В доисторическую малонаселённую эру все люди были родственниками, поэтому степень родства принципиального значения не имеет. Любопытно другое: почему эта история осталась в памяти человеческой, попала в Библию, превратилась в притчу? Что, собственно, произошло? Один человек убил другого человека, пусть даже и брата, что в этом особенного? Разумеется, убийство уже и трагедия, и преступление. Но всё же что так заинтриговало авторов Библии, раз они записали и тем самым сохранили эту бытовую историю? Во времена создания Библии люди убивали друг друга сплошь и рядом, акт лишения человека жизни не вызывал никакого ажиотажа. Почему история несчастного Авеля и злодея Каина сохранилась до наших, ещё более кровожадных дней? Возможно, потому, что убийство Авеля было первое в истории человечества? Очень может быть, но память человеческая - вещь капризная, она сохраняет в организме всё, а воспроизводит избранное и, кстати, склонна забывать именно неприятные события. Неужели в начале истории человеческой убийство было доблестью? И Каин представлялся героем, а Авелю лишь сочувствовали? Может быть, мотив Каина был столь необычен, что запомнился современникам. Что же толкнуло Каина на преступление, что ребята не поделили в добропорядочном, ещё не знающем вражды мире?
     Есть версии, что притча о братьях выражает в символической форме конфликт земледельцев и скотоводов или что таким образом братья решали вопрос о первородстве. Так или иначе, предполагается, что это был "шкурный" вопрос: мол, товарищи не поделили блага материальные. Но не следует забывать, что отношений социальных, в нынешнем понимании, тогда ещё не существовало. Именно эти отношения, вернее, сформированная такими отношениями психика сподвигает людей на всевозможные преступления, в том числе и убийства. Кроме того, не следует забывать, что это были "первые люди", непосредственные потомки Адама и Евы. Мир для них был ещё в диковинку, как для малого ребёнка. Они, вероятно, ощущали себя иначе, не так, как мы теперь: они ещё только формулировали нравственные категории. Впрочем, и сейчас вопрос добра и зла не решён окончательно, несколько отодвинут, скрыт насущными псевдопроблемами на время, но он ещё вернётся во всей своей актуальности. Адам и Ева, Каин и Авель только начинали осознавать себя, свою принадлежность к человечеству. Ещё только-только начинали понимать, что они не как все рядом живущие, не звери, а существа иного порядка.
     Отметим ещё одно обстоятельство: в стае в пределах одного вида братья наши меньшие себе подобных не убивают, разве случайно. Подраться, поранить могут, но не убить, это противоречит принципу сохранения вида, за исключением санитарно-эпидемического эксцесса, когда уничтожаются слабые, больные животные, или в случае крайнего голода. Но человек, ощутив себя таковым, понял: он - не как все, он - как Бог знающий, не тварь дрожащая - Человек звучит гордо. Не напрасно нарушен запрет: плод познания оказался сладок, возможности представлялись беспредельными, свобода - полной. Не было равных человеку в могуществе, как ему, в общем справедливо, представлялось. И человек, в нашей истории - Каин, решил себя испытать, так ли он беспределен, безграничен, свободен в воплощении себя, так ли он подобен Богу, жизнь дающему и жизнь отнимающему. И убил. Брата своего, поскольку другой возможности проверить свою необыкновенность у него не было.
     Действительно, что мог совершить первопредок наш, дабы убедиться в собственной исключительности? Только убить равного себе, брата своего. Эксперимент прошёл успешно, сородичи абсолютно обалдели от собственных возможностей и навсегда зафиксировали прецедент в истории человечества. Каин наверняка был незаурядным человеком (впрочем, тогда личностью был каждый), но поступок свой он наверняка не считал преступлением. Он действовал, как ребёнок, обрывающий крылья у бабочки, отчасти из любопытства, но более всего от желания познать себя. Процесс самопознания человечеством ещё не закончен, хотя убивают нынче совсем по иным мотивам. Но именно убийство подобного себе и пробудило в человеке чувство меры, иногда называемое совестью или нравственным законом, представление о возможном и невозможном, допустимом и недопустимом. Соплеменники прочувствовали значение события, не унизились до мщения, но изгнали первопреступника из племени людей навсегда, оставив его наедине с совестью, с которой нельзя договориться, поскольку она для человека и прокурор, и судья, и палач одновременно.
     Мифологическая история первоубийства рассмотрена как иллюстрация ещё одного специфического, исключительно человеческого качества - самоосознания, самооценки человека. Надо отметить, что осознание себя человеком в принципе не бывает адекватным. Нет однозначных критериев, точнее - их слишком много. Мы "смотрим" на себя "изнутри", а люди разглядывают нас "снаружи". Неоднозначность и разнообразие мнений и оценок, их несовпадение с представлениями человека о самом себе есть ещё один грандиозный конфликт, стресс. Противоречие, даже противоборство "Я" или "я" с внешней социальной средой, да и с самим собой, в мире сегодняшнем только нарастает. В эпоху формирования сознания у человека, во времена библейские люди ещё учились понимать себя, ещё успевали поразмышлять о сущности человека, не то что теперь. В сегодняшнем мире человек рождается с предопределённой судьбой. На нём от рождения - социальный штамп происхождения, статус его семьи, национальности, гражданства. Это клеймо будет пострашнее каиновой печати, означающей, вероятно, изгоя без роду, без племени, родства не помнящего, но свободного человека. Человека, не принадлежащего и не привязанного к традициям и условностям. Человек современный, массированно воспитываемый, с детства обременён несусветным количеством правил поведения, мыслительных стереотипов, обычаев и постулатов. Значение и смысл большинства писаных и тем более неписаных законов ему не понятен, да и задуматься над их значением у него нет никакой возможности - слишком велик темп современной жизни. В сегодняшнем мире человек становится взрослым, а зачастую и старым, так и не осознав, кто он есть по сути своей, не проявив себя личностью в высоком значении этого слова.

ЛЮБОВЬ

     Любовь, пожалуй, самое конфликтное свойство человека. Причин тому несколько. Во-первых, чувство любви между женщинами и мужчинами, как уже говорилось, тесно взаимодействует с инстинктом продления себя. Эта взаимосвязь прибавляет целеустремлённости и волевым качествам, свойственным любви, особенную средоточенность и силу. Разумеется, секс и любовь - вещи разные, но действуют они в норме заодно, и желательно, чтобы направление, сила инстинкта и любви совпадали. Нередко люди испытывают любовь к одному человеку, а сексуальничают с другими, или, ощущая любовь, неспособны по каким-либо причинам выразить её сексуально. Рассказ Андрея Платонова "Река Потудань" - великолепная иллюстрация чрезмерной, потому настоящей любви, поглощающей все иные качества человека, даже инстинкты: и сексуальный, и сохранения. Герой не может по-мужски проявить себя, даже при благоприятных обстоятельствах, именно от избытка любовного чувства. И пока его любовь не вошла в приемлемое организмом человека русло, не поутихла, герой был неспособен не только к сексуальным отношениям с возлюбленной, но и к адекватному для человека поведению.
     Во-вторых, любовь есть самостоятельная и самодостаточная функция, не подчиняющаяся ни человеку, ни общественным правилам. Можно сказать, любовь имеет самосмысл, содержит в себе цель и сама по себе является результатом. Ей в осуществлении себя ничего не нужно, кроме объекта любви. А это для общества, функционирующего на принципах взаимозависимости, явная подножка и провокация. Так было всегда: почти все любовные истории всех времён и народов как раз и повествуют о препятствиях, которые вынуждены преодолевать влюблённые. Любовь и общество, как гений и злодейство,- несовместные вещи. Человечество лишь виртуально считается единым, на самом деле со времён построения вавилонской башни мы разделены бессчётным количеством условностей, что иногда кажется, что мы не одной крови, не одного вида. Любовь таких барьеров не знает, она, собственно, и должна их преодолевать, в этом её главная эволюционная функция. Если бы не любовь, прежде всего между мужчинами и женщинами, люди не имели бы независимых, никому не подчинённых качеств, способствующих единению. Природа ничего не делает без умысла: дав нам разность, она позаботилась и об общности.
     Почему мы влюбляемся в того или иного человека, можно только догадываться. Скорее всего, эта тайна останется неразгаданной, пожалуй - каждая любовь индивидуальна, зависит как от любящего, так и от любимого. Переживания, испытываемые влюблённым, в общем, для всех приблизительно эмоционально однотипны, похожи. А вот причины любви одного человека к другому, если вообще у любви есть причины, кроме неё самой, очень и очень разные. Всё это любопытно, но в целом дело второстепенное. Главное - любовь объединяет людей, невзирая на расовые, сословные, имущественные, религиозные, возрастные и другие различия. Искусство, отражающее историю человечества, переполнено рассказами о "неравной" с точки зрения общепринятого стандарта любви. К счастью, у любви свои законы, по её правилам "неравной" любви не бывает.
     Влюблённый - в некотором смысле "инопланетянин": он мыслит и видит мир иначе, не как остальные земляне. У него появляется особенная логика, другое ощущение реальности, своя мера вещей. С этим ничего нельзя поделать. Любопытно другое: все наши высшие функции - свобода, собственное достоинство, ощущение справедливости и даже творческий порыв - в сравнении с чувством любви весьма кратковременны. Имея свободу, её просто не замечают, как воздух, которым мы дышим. Если человека не третировать и не "прессовать", он забывает о своём достоинстве, подразумевается человек нормальный, адекватный обстоятельствам, без комплекса неполноценности, знающий меру, по совести живущий. Даже потребность в творчестве вспенивает дух и душу время от времени, когда муза вдохновенная посещает, хотя бывают и творческие запои, но в целом этот процесс поддаётся сознательному контролю. Впрочем, далеко не все люди испытывают навязчивую потребность к творческой деятельности. И лишь любовь как нагрянет, так и держит, не давая роздыху, постоянно напоминая о себе, и ничто не может отвлечь влюблённого, разве творческий акт, созидательный процесс - будь то на ложе любви с объектом, разумеется, или за письменным столом, или за мольбертом.
     Такая "деформация" сознания влюблённого человека происходит оттого, что любовь - возвышенное, конечно, чувство,- сплетается с инстинктивной системой продления себя, которая себя ущемить не позволит - так задумано, над инстинктами мы не властны. Можно, конечно, удавить голос плоти в зародыше, и тому примеров масса. Но эта самовивисекция неплодотворна - раз, разрушает психику и здоровье - два, наверняка приносит человеку страдания - три, а самое главное - зачем? Сказано же: плодитесь и размножайтесь, разве нет? Да ещё по любви. Что в этом дурного или безнравственного?
     Несколько замечаний относительно конфликта любви, точнее - участников любовного процесса с обществом. Отчего, как правило, людское сообщество против любви? Оттого, что социум функционирует по своим законам, а любовь - по своим, и точек соприкосновения между ними практически нет. Кроме того, влюблённые не поддаются контролю и влиянию, что для общественного порядка недопустимо. Другое дело, если любовь сочленов общества направляется к одной цели, желательно абстрактной, или реальной, но не очень персонифицированной, или, на худой конец, конкретной, но экономически целесообразной. В первом случае всеобщая влюблённость направлена на божество, во втором - на государство или партию, идею, а в третьем - на тирана, властителя. Всё это суррогаты любви, поскольку любовь, целенаправленное состояние, должна иметь конкретный, реальный, осязаемый объект. Кроме того, она жёстко зависит от инстинкта продления себя. Естественно, эрзац-любовь ничего хорошего не приносит: нарушает инстинктивные системы и продления себя, и сохранения себя, что подрывает здоровье народа. Всеобщая любовь к символам придумана исключительно для подавления и насилия. Даже невинная, казалось бы, любовь к Богу или человечеству вообще, представляемая обычно как сверхнравственная идея, имеет мало общего и с любовью, и с нравственным законом и никогда не приносит своим последователям реального удовлетворения жизнью. Любовь - состояние нелёгкое, требующее много сил, а также иных достойных качеств. Разумеется, легче и спокойней любить всех вообще или нечто абстрактное, при этом изображать святость и поучать других. Иногда это банальное лицемерие, а иногда и серьёзная психопатия, нередко и то, и другое.
     Важно, что качество объекта любви, если можно так выразиться, по сути, не имеет принципиального значения. Желательно, чтобы объект любви был приличным человеком, достойным, стройным, красивым во всех отношениях, но любовь, в нас живущая, слава Создателю, на все эти пожелания внимания не обращает. Любят разных: толстых и худощавых, весёлых и мрачных, глупых и не очень, голубоглазых и раскосых, лысых и с маленькой зарплатой, с детьми и с внуками, и даже в нечищеных ботинках. Любят, и всё. И хорошо себя чувствуют, и не скрывают, как правило, да любовь и не спрячешь. Влюблённого видно сразу, любовь должна себя демонстрировать, поскольку обязана преодолевать различия между нами - в этом её главная миссия. Когда человек не подавляет в себе это чувство, когда живёт им, за его здоровье можно не беспокоиться. Напротив, когда влюблённый или влюблённые вынуждены либо скрывать, либо преодолевать всевозможные общественно-социальные препоны, здоровья не жди. Любовный стресс, пожалуй, самый сильный и разрушительный для личности. Оттого гражданам и предлагаются всевозможные суррогаты любви: к батюшке-царю или президенту, к любому божеству с именем и без такового, к рок-звезде, футбольному клубу. Всё отдающее фанатизмом: национализм, безмерное стяжательство, даже алкоголизм с некоторыми оговорками - всё это также можно считать извращённым проявлением любви. Подобные влечения, безусловно, содержат конфликт, внутриличностный сбой, стресс, противоборство одних систем с другими. Потому что любовь "работает" в содружестве с другими нашими качествами, прежде всего инстинктами. Как вы себе представляете "совмещение" любви к человечеству, к Богу или государству с инстинктом продления себя, если точнее - с основным, сексуальным, инстинктом? Представили? Забавная получилась картинка, не правда ли?