Сергей СЫЧЁВ

станица Полтавская Краснодарского края

Прозаик, публицист, литературный критик. Родился в 1969 году в станице Красноармейской (ныне Полтавская) Краснодарского края. В 1976 году семья переехала в Якутию на строительство БАМа. В 1987-89 годах служил в Советской армии в Забайкалье. Окончил Красноярскую школу милиции и юридический институт. Работал в Нерюнгри следователем, старшим следователем управления внутренних дел, начальником отдела таможни, преподавал в высших и средних учебных заведениях. С 2004 года живёт в станице Полтавской. Работает юрисконсультом управления социальной защиты населения. Как писатель дебютировал в 2006 году. В 2007 году в краснодарском издательстве «Раритеты Кубани» издал книгу прозы «Хороводы». Постоянный автор журнала «Звезда Черноморья» (Туапсе). Публиковался в интернет-изданиях «Русская жизнь», «Новая литература».

ЭТОТ СЕРЁГА

     Он был несчастным, этот Серёга. Несчастным и безумно одиноким. Только об этом никто не знал. Вокруг него постоянно крутились люди, знакомство с которыми прибавило бы веса любому. Но совсем могло быть и так, что это он крутил их вокруг себя, создавая себе необходимый запас солидности. Его никто не любил, но он делал так, чтобы в нём постоянно нуждались. Любил ли он кого-нибудь сам? Наверное, любил, но до этого никому и никогда не было никакого дела. Никому и никогда. Да это и не очень-то вязалось с его имиджем пронырливого хвата и вечно обременённого делами человека.
     Его предприимчивость злила, его обходительная беспринципность раздражала, его внешнее благополучие и демонстрация достатка вызывали зависть. В нём нуждались как в деловом партнёре, реже — как в товарище; в нём нуждались как в предмете сплетен; в нём нуждались как во враге, с которым мучительно сладко и где-то даже выигрышно для собственного имиджа враждовать. Он был нужен всем, этот Серёга.
     В нём всегда видели одно и то же: природную изворотливость, деньги и успех. Почти никто не видел в нём просто незаурядную личность. Ещё меньше знали, чего стоил этот успех парнишке из обыкновенной, кажется, неполной, семьи, не имеющему крепких тылов и располагающему только сознанием своей незаурядности. У него получилось. Только совсем уже не осталось сил, чтобы удержать судьбу за хвост. Слишком много сил осталось там, на склонах горной кручи, по которой он всю свою жизнь карабкался вверх, иногда скатываясь вниз и опять начиная всё почти сначала.
     Чувствуя это, он искал поддержки у Бога, тянулся к служителям его культа; проезжая мимо церковного храма, крестился на его купола, а иногда, в особенно важные и трудные моменты своей жизни, шёл под его своды, чтобы найти там надежду и успокоение. Случалось и так, что его в лицо обвиняли в корыстолюбии и бездушии. В такие минуты Серёга менялся в лице, багровел, его глаза начинали блестеть, и весь он, едва заметно трясясь, наполнялся мучительным для него, но каким-то детским, первозданным негодованием, восклицая при этом: «Я верю в Бога!» И это был его высший аргумент. Это было совершенно искреннее. Серёга искренне верил в Бога и не менее искренне любил и хотел зарабатывать большие деньги. В нём постоянно происходила борьба. Он пытался совместить малосовместимое — достижение любыми способами максимального материального благополучия, которое для него было гораздо большим, чем просто деньги, и сохранение облика порядочного человека. Сколь трудна и полна неприятных моментов и ошибок была эта задача, столь радостнее его уличали в непомерной жадности, лживости и двуличии и столь болезненнее была его реакция на это, острее было его желание доказать всем обратное.
     На это и ушли его последние силы.
     Он умер, этот Серёга. Ему было тридцать восемь лет. Я не любил его, но, как и многие, нуждался в том, чтобы он был. Нас разделили время и тысячи километров, но, несмотря на это, получив известие о его смерти, я ощутил, как что-то опустело и в моей жизни.

станица Полтавская Краснодарского края, 2006