Алексей МЕЩЕРЯКОВ

Красноярск

Председатель Красноярского регионального отделения Союза писателей России. Действительный член Российской академии литературы. Автор нескольких сборников стихов и книг прозы.

Главы из новой книги «Данилка-волшебник и его родичи»

КАК ДАНИЛКА ДУБ ПОСАДИЛ

     Дорога к роднику вела через дубраву. По широкой светлой тропе шагали внук и бабушка. Обошли часовенку, построенную на краю старого кладбища на месте разрушенной, взорванной когда-то церкви. Часовня похожа на обычный деревянный дом с закрытой верандой и крышей из оцинкованного листа. По таким крышам звонко колотит дождь! Только на этой крыше установлен небольшой купол с крестом. И окошки в доме небольшие, закруглённые вверху, словно бойницы — в лесной крепости.
     Далеко в глубину, зеленея ранней листвой, стояли светлые дубы. Недавно здесь гуляла Данилкина мама с маленьким Данилкой. Возила малыша в детской колясочке, когда Данилка ещё ходить не умел. А как только он ходить научился, сам здесь жёлуди собирал: играл в них, как в солдатиков. У Данилки в доме есть две армии: желудёвая и оловянная. Жёлуди и вправду будто солдатики: в глубоких пупырчатых касках! А на касках этих — хвостики, как у мелких яблок-ранеток. За эти хвостики жёлуди цеплялись к веточкам родным, дубовым. Созревали — и падали рядышком. Много желудей натаскал Данилка из дубравы в дедов сад. Грузил их в свои игрушечные самосвалы, возил по траве скошенной, по дорожкам, протоптанным в саду. И — однажды — в саду у деда вырос маленький дубок! Дед хотел его убрать, но его уговорили оставить это лесное чудо. Ведь в большом-пребольшом саду у деда даже клён растёт. А теперь ещё вырастет Данилкин дуб! Надо же — многие люди в этой дубраве жёлуди собирали. И Данилкин папа, когда был маленький, здесь жёлуди собирал. А дубок вырос только у Данилки.

СКАЗОЧНЫЕ ДЕРЕВЬЯ

     За дубравой открывается берёзовая роща. С кудрявых берёз, покачиваясь на ветру, свисают свежие, нежно-зелёные серёжки. Ещё дальше — в гору — в сосновый бор уводит узкая просека. Перевалишь по просеке через гору, там и родник.
     Идут внук с бабушкой за водой родниковой.
     Молчат вековые дубы. Чуть слышно шелестят нежные берёзки. Покачиваются, словно приветствуют гостей, корабельные сосны. Данилка торопится. Деревья молчат.
     Ведь с незнакомыми людьми особо не разговоришься. Папа с мамой строго-настрого запрещают Данилке с незнакомыми взрослыми разговаривать, если он один. Потому что бывают не только люди добрые, попадаются среди них и злые. Редко, но всё же попадаются. Деревья-то все добрые. Но не всякий же дуб с тобой разговаривать захочет. Да и некогда Данилке пустые разговоры вести.
     Данилкин папа рассказывал, что могучую силу могут дать человеку дубы и сосны. Если человек добрый и по-доброму обратится к ним, прикоснётся к тёплой шершавой коре, обнимет дубовый иль сосновый ствол — дерево свою многолетнюю силушку подарит человеку. Главное — с добром обратиться, не держать обиды на кого или, спаси-сохрани, зла.
— Вся сила от дубов и сосен,— объясняет Данилка бабушке.
— Знаю, внучек,— улыбается бабушка, еле поспевая за бегучим Данилкой.— Знаю. А осина силу забирает.

ГРИБЫ И ПАУКИ

     Светло и просторно в берёзовых рощах, где боровики — грибы белые — заметны издалека. Свободно и чисто в сосновых борах: стоит густой земляничный дух! В ельниках мягко ходишь по толстому слою хвои. Много лет хвоя падает с ёлок на тёмно-зелёный, коричневатый мох. Здесь лопатой можно грести грибы маслята! А от дубов, под которыми тоже попадаются беленькие грибочки, до того сил прибавляется, что любой себя богатырём почувствует.
     Прошли бабушка с внуком дубраву — второе дыхание у них открылось. Идёшь — словно летишь! Но забредаешь в осинник, соседствующий с густым орешником… Грустно здесь и уныло. И никаких грибов не бывает. Сплошная паутина. По ней бегают большие жирные пауки, ругаются меж собой, место под солнцем делят. Кому поближе к солнечному свету место достанется, тот раскинет свои сети пошире. Светится паутина на солнце, переливается, заманивает. Как рыбаки рыбу сетями ловят, так пауки — мух и комаров. Какому пауку места под солнцем не хватит, в теньке мелких мушек ловит.
     Не нравится Данилке в осинниках. Задумаешься — лицом в паутину вляпаешься. Отлепляй, мучайся! Ещё и паук вослед ругается, что его сети-снасти порвали!
     Дедушка говорил: осиной стены в парилке обшивают, оббивают осиновыми досками полок, на котором в бане можно и сидеть, и лежать. Данилка любит в бане попариться!..
— Бабушка, если осина силу отбирает, почему тогда из осины бани строят?..
— А я и не знаю, Даня. У нас бани из липы строили. Лучше я тебе про родники наши расскажу.

СВЯТАЯ ВОДА

— Много-много лет назад вдоль лесных троп стояли колодцы. Чтобы прохожий иль проезжий всегда мог напиться чистой колодезной воды. Колодцы освящали. В каждом селе стояла церковь. Батюшка, служивший в этой церкви, объезжал все ближние колодцы и освящал их. И все-все родники, вытекающие из лесных колодезных речек, становились святыми. А колодцы освящённые назывались Святыми Колодцами. У каждого такого колодца, у каждого родника стоял большой деревянный крест и висел ковшик. Люди пили воду из Святых Колодцев, из родников освящённых и никогда ничем не болели. Были сильными и здоровыми. Ручьями-ручейками бежала святая вода по округе, освящая всю нашу землю,— неспешно спускаясь с горы и крепко держа Данилку за руку, приговаривала бабушка Нина.— Все земли наши оттого плодородные такие. Все наши поля ржаные, все поляны лесные, все рощи берёзовые и боры сосновые освящались этими лесными родниками. А сколько здесь, Даня, родничков приречных — и не счесть! Оттого и светло, и чисто, и дышится столь вольно. А ещё, Даня, родничком называют место на головке у новорождённого малыша, там, где косточки ещё не срослись, там, где темечко только кожицей прикрыто…

ЛЕСНОЕ ЧУДО

     Данилка уже не слышит бабушку. Он бежит к роднику! Под горой лежит огромный валун, похожий на гигантскую каменную черепаху. Черепаха пытается заползти обратно на гору. Вода, кажется, выскакивает прямо из валуна, немного подпрыгивает по каменному панцирю вверх, отталкивается от камня и падает в глубокую чашу. Это диковинное зрелище чем-то напоминает фонтан, только перевёрнутый: вода бьёт не вверх, а сверху вниз. Стенки чаши-фонтана составлены из мелких глыб-валунов размером с невысокие пеньки, встречающиеся в верхнем лесу сплошь и рядом. Люди, жившие здесь тысячи лет назад, плотно, будто в мозаичной выпуклой картине, уложили разные камешки на дно рукотворной каменной чаши. Камешки отполированы до блеска весёлым, неустанно прыгающим во времени родничком, крутящим у самого дна крупные песчинки. Разные: тёмные, коричневые, светлые, изумрудные и почти белые донные камушки искрятся на солнце, пуская солнечно-водяных зайчиков. Данилка подставляет под летящую родниковую струйку широкое горлышко пятилитровой канистры-бутыли из-под «городской воды». Такую воду продают повсюду и называют её «питьевой». В этой бутыли удобно воду с родника носить — и только. Родниковая вода наполняет прозрачную канистру, гуляя мелкими пузырьками, напоминая густоватый берёзовый сок. Пожалуй, потяжелее пяти литров... И — чем ближе к дому, тем Данилкина ноша тяжелее и тяжелее.