Кирилл БАРАБАШ

Жуковский Московской области

Родился в 1977 году в Киеве. Вместе с отцом, служившим в ВВС, и мамой жил в Украине, Монголии, Забайкалье, Вьетнаме, Сибири. Окончил Барнаульскую лётную школу, Ачинское военное училище, Томский политехнический университет, Московскую государственную юридическую академию. Имеет музыкальное и художественное образование. Последнее время проживает в Люберцах и Жуковском, служит в Гос. НИИ Минобороны, занимается военно-научным сопровождением электрооборудования авиационной техники. Подполковник ВВС. Хобби: поэзия, КВН, подводное плавание. Женат, дочери четыре года.

СВЕТЛЫЙ ДЕНЬ ОПЯТЬ УСТАЛ

***

Коридор пенициллина.
Белых стен конвой.
Ветхий взгляд царапнул спину —
Всё-таки живой!
Обернёшься — не смутятся
Старые глаза.
За окном слепым паяцем
Бесится гроза...
А ведь мог и не проснуться
От холодных снов.
Мог, махнув рукой, вернуться
В тьму Её оков;
Поменяв любовь на вечность,
Память залечить;
Души близких покалечив,
Отдых получить...
Но остался, зацепил
Конечностью за край,
На мгновенье позабыл,
Что каждому свой рай.
И, под капельницей лёжа,
Вдруг открыл глаза,
И в агонии под кожей
Затряслась игла.
А потом, когда, проспав
С сестричкой среди слёз,
Утром нежно на руках
На пост её отнёс,
Мимо зеркала в палате
Крадучись пройдя,
Глянув на лицо в квадрате —
Не узнал себя.
Но прошла гроза по небу —
Бритва по скуле.
Стало завидно соседу:
Полегчало мне.
Конденсатора пластиной
Туча налилась
И дождём — последним, сильным,—
Смыла мою грязь.
Двадцать дней в один забылись,
Будто у старух.
Ошибившись, удалилась
В угол стая мух.
Ради жизни — из неё же
Вычеркнута нить.
И хоть швы зудят, но всё же
Как приятно жить!
...И, садясь за руль разбитых
Белых «Жигулей»,
Глянешь чуточку сердито
В чёрный зев дверей.
Чьих-то нежных пальцев осень
Прикоснётся вслед,
И сестра вдогонку спросит:
«Было — или нет?»

***

Светлый день опять устал,
Обленился, испарился,
На его кривых устах
Вечный иней воцарился;
Нежный профиль оглядел
Тишину своих владений,
И точёный стан взлетел
Вместе с ритмом песнопений.
Нега томная и страсть
Млечное кашне свернула,
Дала звёздочкам упасть,
На хрустальный свод подула,
Показала язычок,
Поплыла по небу брассом,
Улеглася на бочок
В тучку с ветреным Пегасом,
В одночасье понесла —
И без вод, как звёзды те же,
Жёлтый Месяц достала
Из вестально-чистой межи...
Тихо старый мир ушёл,
Новый сладко единился...
Я же просто спать пошёл —
Там мне этот сон приснился.

***

Я по привычке
В гости зашёл.
Я свои спички
В вазе нашёл.
Скушал клубнику,
В кресле поспал.
А свои книги
Не отыскал.
Твои дневники
Кто-то спалил.
Я кулаки
Об угол разбил.
А мама твоя
Твой плащ продала.
Я верил в тебя,
А ты умерла...

***

Если б люди были кони, если б кони были люди,
Если б в розовой попоне мы бежали б по арене,
А они б на нас смотрели и от радости визжали?!
Если б люди были рыбы, если б рыбы были люди,
Если б на огромном блюде нас лапшой фаршировали б,
А недельных эмбрионов ложкою из банки б жрали?!
Если б были мы собаки, а они бы были нами,
Если б каждая дворняга могла бросить в спину камень,
Если б гордые овчарки нас пинали сапогами?
То тогда бы каждый пятый, нет, тогда бы каждый третий,
Нет, тогда б, наверно, каждый, каждый стал бы член «Грин Писа»
И боролся б, несомненно, с загрязнением природы,
Угнетением животных, против извергов-людей.

БЕБЫ

(автоколыбельная)

Я знаю: когда я засыпаю,
На небе появляются бебы,
В доспехах и с загадочным смехом
Спускаются они под окно.
Их дело, чтоб остался я смелым,
Их право, чтоб остался я бравым,
Их воля, чтобы не был я болен —
Короче, чтобы мне повезло!
В карманах у них связки бананов,
В ладошках у них банки с горошком,
Во фляжках у них сладкая бражка,
И кислое драже за щекой.
Травинкой они чешут мне спинку,
В рубашку мне пихают ромашку,
Приносят на ладонях мне осень
И знают всё, что будет со мной!
Мне снится, как сверкают зарницы,
Как тигры развлекаются в игры,
Как в речке пьют водичку овечки
И как играет дождичек блюз.
Накрою я себя с головою,
Мне сладко в моей тёплой кроватке,
Я слышу, как они ровно дышат,
И знаю точно, что я проснусь!

***

В тихом, тихом, тихом, тихом замке
Громко, громко, громко плачут птицы.
Тускло, тускло, тускло светят лампы.
Ярко, ярко, ярко жгут страницы.
Сыро, сыро, сыро, сыро в кельях.
Сухо, сухо, сухо на стропилах.
Слабо, слабо, слабо стонут ели.
Сильно, сильно, сильно воют пилы.
Нежно, нежно в спину давят трубы.
Грубо, грубо пальцы режут чётки.
Сладко, сладко, сладко прямо в губы.
Горько, горько, горько в лоб под чёлку.
Умно, умно объяснят все речи.
Глупо, глупо промолчат могилы.
Поздно, поздно, поздно грянул вечер.
Рано, рано, рано вышла сила.
В белом, белом расстаются души.
В чёрном, чёрном замолкают ведьмы.
Тупо, тупо привыкаю к суше.
Остро, остро не хватает меди.
В небо, небо, небо смотрят башни.
В море, море, море ждут барашки.
Просто, просто всё не так, как раньше.
Тяжко, тяжко, тяжко, тяжко, тяжко…

***

Стою на станции первым
Я в очереди на маршрутку
И переминаюсь нервно,
И «хвост» реагирует чутко.
На трассу взгляну слева —
И «хвост» наклоняется влево:
Ведь каждый из них вторит
Тому, что я делаю первый.
Коленом усталым двину —
Пляску «хвост» исполняет.
Руку с часами вскину —
И мы как будто взлетаем.
Не «хвост», а послушное тело,
Подвластное ежеминутно.
Гляди же, шофёр несмелый:
Дракон ожидает маршрутку!

***

Маяковский «форевер» — надо ли?
Разорвите маяк на доли!
Футуристы мертвы — и мало ли
Что они в аритмии мололи!