Елена КАРНАУХОВА

Зеленогорск

Елена Игоревна Карнаухова родилась в Ангарске. В Зеленогорске живёт с 1997 года. По образованию — учитель математики и информатики. В 1991 году окончила Иркутский государственный педагогический институт, преподавала в школе. В Зеленогорске работала в редакции городского еженедельника «Панорама» (сначала ответственным секретарём, потом заместителем главного редактора), в администрации города. Публиковалась в сборниках «Парад-алле» (2002), «Поэзия на Енисее» (2007), антологии короткого рассказа «Писатели на берегах Енисея XIX-XXI вв.», альманахе «Новый Енисейский литератор».

ВСЁ К ЛУЧШЕМУ

     «Кретинка!.. Ну ты, Свиридова, и кретинка! Идиотка!» — думала сама про себя Вика, провожая взглядом уходящую со станции электричку. Да-а, как день начнётся…
     Неприятности в этот воскресный день для Вики, студентки четвёртого курса педагогического института, начались с того, что за завтраком, налив себе чаю, она перепутала сахар с солью. Потом вдруг оказалось, что на её любимых капроновых колготках, которые она собиралась завтра надеть в институт, полезли стрелки. В ходе бурных и шумных разбирательств выяснилось, что стрелки — дело рук младшей сестры, которая тайком надела дефицитную часть дамского туалета позавчера на школьный вечер.
— Какого чёрта ты взяла их? От горшка два вершка, а тоже туда же — колготки капроновые подавай! — Вика извергала гром и метала молнии.
     В эпоху тотального дефицита капроновые колготки купить было почти так же трудно, как флакон хороших духов. В свои двадцать лет Вике, как и большинству её подруг, приходилось носить хлопчатобумажные колготки. Да и нужный размер «хэбэ» достать было сложно. Именно достать. В конце 80-х доставали всё: шоколадные конфеты в коробках, французские духи, косметику, джинсы (даже отечественные, производства Твери), кроссовки, импортные сигареты… В общем, список этот может быть бесконечным.
     Скоро электричка, а сумка ещё не собрана.
     Деньги, студенческий билет, ключи от квартиры, в которой Вика снимала комнату… Что, что ещё не забыть? Ага, нужно сегодня же отправить письмо Максу! Ох уж этот Макс! Молодой человек был одноклассником Вики и другом её подруги Марго, то есть Риты. Максим учился в другом городе. У него с Марго произошла какая-то ссора, в суть которой Вика старалась не вдаваться — всё равно правого и виноватого не найдёшь. Но дело в том, что Марго попала в больницу, а Макс об этом ничего не знал, потому что Марго ему не писала и не звонила (пусть знает!). Через десять дней у неё день рождения! Прекрасный повод, чтобы Макс смог приехать и эти два голубка смогли наконец помириться. Ответственную миссию сообщить Максу о неприятностях с Марго Вика решила взять на себя. Она положила в сумку тоненький конверт.
     Паспорт… Нет, его надо дома оставить. Паспорт для Вики был священным документом. Не дай бог потерять!
     Полчаса давки в утреннем автобусе, ожидание электрички, и Вика наконец-то заняла место в вагоне электропоезда. Своё любимое — у окна. Напротив сидела женщина с книгой в руках. «Чейз» — прочитала Вика на обложке. Улыбнулась: ещё одна любительница детективов. Хотя разве можно в электричке читать что-то серьёзное?
     Сумку-саквояж с вещами, учебниками и продуктами (всё-таки на неделю едет!) поставила на пол под ноги, сумочку с деньгами и документами — под бок. Вика прислонилась к стене вагона. Хотелось спать. Нет, спать никак нельзя! Скоро зачётная неделя, заданий куча, а у неё ещё конь не валялся. Вика вздохнула и нехотя достала учебник, тетрадь с задачами и ручку. Ну, что там у нас?..
     С этими примерами и задачами Вика, похоже, совсем отключилась от внешнего мира. Вдруг её слух резануло знакомое название станции. Вика вскинула голову и глянула в окно: ой, мамочки! Это же её станция! Она судорожно побросала в стоящий на полу саквояж учебники и тетради, схватила его и под доносящееся из динамика: «Осторожно, двери закрываются!» — выскочила на перрон. И только здесь она поняла, что ей чего-то не хватает. Сумка с документами! Из груди Вики вырвался жалобный стон…
     Сумка со всем её содержимым удалялась со скоростью электрички.
     Еле сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, Вика отправилась в здание вокзала. У окошечка дежурной по станции ей минут десять пришлось ждать, пока женщина в форме оторвёт от уха телефонную трубку, накрасит губы и наконец обратит внимание на Вику. Потом ещё минут пятнадцать пришлось рассказывать о своём злоключении, с дрожью в голосе умоляя связаться с машинистом и помочь НУ ХОТЬ ЧЕМ-НИБУДЬ! Дама в форме ей посочувствовала, но, в свою очередь, посоветовала обратиться в линейное отделение милиции.
     Молча подхватив саквояж (тяжёлый, зараза!), Вика вышла на улицу. Ну почему ей так не везёт?! Она завернула за угол. Линейное отделение милиции располагалось в деревянном здании, к которому вёл дощатый тротуар явно вековой давности. Из-под сгнивших досок при каждом шаге наружу вырывалась осенняя грязь. Так, переступая с одной доски на другую, Вика добралась до места. Толкнув обитую дерматином дверь, Вика оказалась в тёмном помещении, напоминающем сени. В само отделение вела ещё одна дверь, из-за которой доносились мужские голоса и ругань. Вика потопталась на месте, вздохнула и дёрнула ручку двери. На неё пахнуло запахом перегара, табака, кирзовых сапог, угля (в комнате топили печь).
     В таком месте, как отделение милиции, Вике ещё никогда не приходилось бывать. «Когда-то надо начинать»,— она усмехнулась.
     В глубине комнаты стоял тумбовый стол, рядом с окном ещё один. Вдоль стены располагался ряд вокзальных кресел, на одном из которых полулёжа-полусидя развалился бомжеватого вида мужик. Капитан, сидящий за столом в глубине комнаты, взглянул на Вику и, обращаясь к молодому лейтенанту, стоявшему у окна, произнёс:
— Трофимов, уведи этого субчика, пусть проветрится. А ты, Федюшин иди, иди и ещё раз иди. Погуляй до дома. Я тебе в сотый раз говорю: хватит пить! В следующий раз будем тебя с рельсов соскабливать? Все, не засоряй атмосферу своим присутствием, а то в вытрезвитель отправлю. Видишь, люди пришли. Что вы хотели?
     Последние слова были обращены уже к Вике.
— Проходите, проходите. Трофимов, пододвинь девушке стул. И выпроводи, наконец, ты это недоразумение! Дышать же нечем!
     Лейтенант пододвинул Вике стул и пошёл выпроваживать на свежий воздух захмелевшего посетителя, который еле стоял на ногах и бормотал что-то невразумительное.
— Ну, что у вас?
     Вика сидела на стуле и крутила ручки сумки-саквояжа, которую взгромоздила себе на колени.
— Я сумку потеряла.
— Ещё одну? — капитан покосился на Викин саквояж.— Где? На вокзале?
— Да нет, в электричке. Дамскую. Оставила. Там деньги, документы…
     И опять, еле сдерживая слёзы, волнуясь, Вике пришлось рассказать всю эту неприятную историю. Потом её попросили написать заявление, указать приметы женщины, которая была её соседкой по вагону, перечислить в подробностях содержимое сумки и оценить стоимость утерянного, сообщить название института, факультета, номер группы, дату своего рождения, домашний адрес и номер домашнего телефона, а затем подписать протокол. В общем, выполнить кучу полагающихся в таких случаях формальностей.
— В какой, говорите, электричке вы ехали?
     Вика уточнила. От волнения она перешла на шёпот.
     Капитан поднял трубку рации и попросил его с кем-то соединить. В рации периодически шумело и журчало, и сквозь это журчание доносились какие-то голоса. Капитан морщил нос, прислушивался, спрашивал, переспрашивал, долго ждал ответа, хмыкал, кивал головой, потом сказал: «Понял»,— и отключил рацию.
— Ну что, Виктория Сергеевна, удалось связаться с машинистом. Попросили его обойти вагоны. Увы, никаких оставленных вещей он не нашёл. Будем ждать: может, на последней станции кто ему передаст.
— Ой, у меня же там ещё профсоюзный билет был,— вдруг вспомнила Вика.— Вы в протоколе укажите.
— Да-а… Это важно… Укажем, укажем. Денег-то много?
— Двадцать пять рублей. На неделю,— Вика всхлипнула.— Теперь даже на автобус денег нет. А мне до центра надо.
     Солёная капля стекла прямо на кончик уже покрасневшего Викиного носа. Вика смахнула её рукавом пальто.
     Капитан вздохнул:
— Ладно. До центра мы вас довезём. Но деньгами не поможем. Уж не обессудьте.
— Да я понимаю. Я у девчонок займу. Мне б до квартиры добраться. У меня тут курица лежит мороженая — растаяла, наверное… — Вика кивнула на саквояж.
     Она не заметила, как капитан сглотнул слюну.

     До дома, в котором Вика снимала комнату, её довезли — на милицейском уазике. На душе было нехорошо. Сейчас придётся объясняться с хозяйкой. Так, собственно, и получилось. Прямо с порога, со страданием и печалью на лице, Вика поведала пожилой женщине о своих злоключениях, пытаясь вызвать жалость и как-то смягчить надвигающийся гнев. Хозяйка, конечно, Вику отругала за рассеянность. Потом из скрипучего шифоньера достала связку запасных ключей и нехотя вручила Вике.
— Это внука ключи. Возьми, он всё равно редко заходит. Не теряй больше. Сына попрошу запасные сделать. Горе луковое.
     В течение всей недели Вике пришлось объясняться в деканате по поводу потери студенческого билета, искать редакцию газеты, где нужно было поместить объявление о его потере, узнавать в отделении милиции, нашлась ли её сумка. Сумка не находилась. На душе было муторно.
     Наконец-то суббота! Занятия закончились, погода была солнечной, в октябре редко выпадают такие погожие дни. Вика стояла на автобусной остановке и ничему не радовалась. Вдруг мимо с мигалкой и сиреной пронеслась машина скорой помощи. Кому-то плохо… Успели бы… И тут Вику словно пронзило: «Макс! Письмо! Я же не отправила ему письмо! Бедная Марго!» Вика чуть не подпрыгнула. Ну надо же было всю неделю носиться со своей сумкой, студенческим, профсоюзным и начисто забыть о таком важном деле, как письмо! Ведь она могла сто раз написать новое! Через три дня у подруги день рождения; даже если Вика напишет ему сейчас, оно не успеет дойти. Балда! Вика выругала себя и в сердцах топнула ногой. Брызги от лужи разлетелись в стороны.
— Девушка, осторожно! Вы же не одна,— стоящие рядом люди возмущённо отошли в сторону.
— Извините, я не специально.
     Ещё три дня Вику мучили теперь уже угрызения совести. Во вторник она решила не ехать на занятия — у Марго день рождения, надо поздравить подругу. Вика купила цветы, маленький торт и поехала в больницу, где лежала Марго.
     В холле больницы она долго упрашивала санитарку пустить ее к подруге:
— Представляете, у неё сегодня день рождения! И вообще, больным нужны положительные эмоции, от этого они скорее выздоравливают.
     Потом заговорщицки прошептала:
— Да поймите, она с другом поссорилась. Страдает. А тут цветы, торт. Да знаю я, что нельзя торт. Ну, съест чуть-чуть.
     Санитарка была непреклонна.
     Тогда уже твёрдым голосом Вика произнесла:
— Хорошо, цветы подруге, торт — вам. Чай попьёте за её здоровье. Пропустите?
     Санитарка вздохнула:
— Ну, иди, иди. Хотя, по-моему, она не одна, есть у неё посетитель. Молоденький, хорошенький.
     Вика удивилась, но ничего не сказала, поднялась на второй этаж.
     Дверь в палату была приоткрыта. Доносились голоса. Один Марго, а второй… Второй… Макса!
     Вика распахнула дверь палаты. Марго лежала на кровати, а рядом, держа её за руку, сидел Макс!
     Оглянувшись на дверь, Макс подскочил с кровати:
— О-о, Вика, привет! Какая ты молодец! Я же не знал ничего. А тут письмо от тебя! Я вот приехал.
     Марго лежала на подушках и улыбалась. Её глаза, лицо сияли от счастья!
— Спасибо, Викуля! Спасибо, что нас помирила! А то я уже не знала, что и делать. Догадалась же!..
— Письмо? Моё письмо?! — Вика удивлённо подняла брови.— Ну да… Да… Ой, ничего не понимаю! Я же его в сумке оставила, а сумка в электричке уехала.
— Вот ко мне оно и приехало! — Максим рассмеялся.— Вот видишь, что ни делается — всё к лучшему.

     Весь вечер Вика пробыла в каком-то приятном возбуждении, но её не покидала мысль: как письмо могло попасть к Максу?
     В дверь позвонили. Почтальон.
— Свиридова Виктория Сергеевна? Вам бандероль.
— Мне? Лично? — Вика ещё никогда не получала бандеролей. Родственники обычно присылали гостинцы и подарки на имя родителей.
— Если вы Виктории Сергеевна, то вам. Распишитесь.
     Вика взяла в руки небольшой свёрток, обёрнутый серой бумагой и бечёвкой. Точно, ей, Вике. От кого? Отправитель — некая Гаврилова И. П. Странно. Никакой Гавриловой И. П. она не знала. Лучший способ выяснить — вскрыть бандероль. Возможно, её содержимое прояснит ситуацию.
     Вика вернулась в комнату, достала ножницы, разрезала бечёвку, разломала печати, аккуратно сняла бумагу… Сумка! Её сумка!
     Вика схватила сумку и подпрыгнула от радости! Нашлась! Она заглянула вовнутрь: вот они, ключи! И студенческий билет! И профсоюзный! Открыла кошелёк: двадцать рублей. Вика заглянула во все отделы: нет, пятёрки не хватало. И её письма Максу в сумке нет! Она посмотрела на стол. Среди вороха бумаги лежал сложенный вдвое тетрадный листочек. Вика развернула его.
     «Здравствуйте, Вика! Пишет Вам Ирина Петровна. Мы с Вами ехали в электричке. Вы так были увлечены решением своих задач, что забыли сумку.
     К сожалению, я не смогла отправить её Вам в тот же день: через областной адресный стол пришлось выяснять Ваш адрес. На том конверте, что лежал в сумке, Вы его не написали. А письмо Ваше я отправила, не переживайте.
     Да, чуть не забыла: мне пришлось потратить Ваши пять рублей на пересылку и мелкие расходы. Остальные двадцать возвращаю Вам. Всего доброго. Успехов. Ирина Петровна».

11 марта 2009