Борис ЮДИН

Черри-Хилл, штат Нью-Джерси, США

Поэт и прозаик. Родился в Латвии. С 1995 года живёт в США. Публиковался в журналах и альманахах: «Крещатик», «Зарубежные записки», «Стетоскоп», «Побережье», «Слово/Word», «Встречи», «LiteraruS», «Футурум арт», «Дети Ра», «Зинзивер», «Иные берега» и др. Автор книг: «Убить Ботаника», «Дилетант», «Так говорил Никодимыч», «Город, который сошёл с ума». Отмечен Премией журнала «Дети Ра» за 2004 год. Участник нескольких антологий.

AССОЛЬ

Как обещал заезжий враль,
Плескал цветастый бред!
Ассоль стоит и смотрит вдаль
Восьмой десяток лет.

Глядят ослепшие глаза
В закат из-под руки
Туда, где реют паруса,
Пленительно легки.

Их цвет, как кровь, горяч и ал.
Там склянки вечность бьют.

Шторма. Корабль опоздал
На несколько минут.

***

Рассвет раскрасил серым лица,
Слегка отёкшие со сна.
Вагон. Плацкарта. Проводница
С утра серьёзна и пьяна.

Куда мы едем — нам не важно.
Соседка мелет странный вздор.
Холодный чай и сахар влажный,
Цыплёнка трупик, помидор.

Летит состав «Москва—Край света»,
И с каждым днём милее мне
Вонь от носков и туалета,
Берёзы чахлые в окне.

В конце вагона про землянку
Поёт угрюмый ветеран.
Давай с тобой сорвём стоп-кран
И выскочим на полустанке.

Мы убегаем от судьбы.
А убежали? Кто нас знает?
Состав привстанет на дыбы,
Заржёт и в облаке растает.

Река в туманном молоке,
Русалки Водяного тешат,
И о любви бормочет Леший
На древнерусском языке.

***

От измен ничего не изменится.
Так не лги себе. Только не лги.
Осыпаются вниз по лестнице
Затухающие шаги.

И по-прежнему. Да! По-прежнему
Паутинка морщинок у глаз.
Он нездешний, ухоженный, вежливый.
Хоть сейчас его в иконостас.

Оплывают следы по распутице,
И колёса несут околесицу.
Не монахиня и не распутница —
Просто что-то сегодня не терпится.

А не терпится — значит, слюбится,
А не слюбится, так переменится,
Переменится, перемелется,
Чёрной кошкой метнётся на улицу.

Ты вернулась домой под утро,
Душ и кофе снимают усталость.
Почему же тогда так муторно?..
Что-то пуговки пооторвались.

***

Весь день хмельные снег с дождём,
Шатаясь, шлёпали по лужам.
Но дождь внезапно занедужил
И просочился в чернозём.

И ты смотрела из окна,
Ложась на подоконник грудью,
Как ветер мёл чужие судьбы,
Чтоб стала суть зимы видна.

В бокале красного вина
Лежала истина и зрела.
Амура холостые стрелы
Слегка покалывали тело.
И ты была не влюблена.

Под вечер, деланно смеясь,
Ты скажешь: «Ладно. Будешь мужем».
И снег прикроет белым лужи,
Чтоб не шокировала грязь.

***

Поплачь о прошлом, посудачь
Да посмотри, как возле дач
Играют в мяч чужие дети,
Как ветер ворошит в столетьях
Обрывки встреч и неудач,

Как в ожиданье перемен
Бледнеют лица старых стен,
Как хлопают в ладоши ставни
И пахнет чем-то очень давним.
Так пахнет слово «сюзерен».

Так пахнет в ящиках бельё,
Где ждёт приданое твоё,
Проложенное нафталином,
Так пахнет фолиант старинный,
В котором жили вы вдвоём.

В нём, от любви и ночи пьян,
Изольду обнимал Тристан.
Уже планировались дети,
Но тут вмешался некто третий,
И не дочитан был роман.

Играет мальчик. Он бы мог...
Но как переступить порог
Давно увянувшего лета?
Ты ищешь в сумочке конфету,
И с губ срывается: «Сынок...»

***

За окном желтоглазая осень
Терпко пахнет грибами и квасом.
Горбоносые мрачные лоси
На опушках ревут безобразно.

От росы паутины провисли.
Полушалок накинешь на плечи —
Возникают греховные мысли,
Забываются старые встречи.

И в восторге от музыки цвета
В странных песнях заходится ветер.
Выйдешь утром полуодета,
Скажешь: «Дождь. Никуда не поедем».

Ладно. Сядем поближе друг к другу.
Печь бормочет горячие речи
Про морозную зиму, про вьюгу —
Чтобы ёлка, и гости, и свечи.

Печь бормочет. Дождь бьётся о рамы,
И уходит заждавшийся поезд.
Расставаться ещё слишком рано,
А встречаться уже несерьёзно,

Потому что от запахов винных
Лес разделся, раскисли дороги,
И швыряет хмельная осина
Пятаки своих листьев под ноги.