Нина ГУРЬЕВА
Железногорск
Автор нескольких стихотворных сборников. Стихи печатались в коллективных сборниках, антологиях и альманахах Красноярского края. На некоторые стихи написаны песни.
СИБИРЯК
Т. Ряннелю
Жизнь несёт свои нагрузки,
Что в судьбе перекосяк.
Вроде финн, и вроде русский,
А точнее — сибиряк!
Брал медведя не по книжке —
По следам читал тайгу.
Обходил всегда интрижки,
Спал на лапнике в снегу.
Знал Саянские Ергаки
Без наезженных дорог,
Не вступал напрасно в драки,
Без этюдов жить не мог.
Он — создатель «Горных кедров».
С лёгкой творческой руки
Написал так достоверно
Перекрытие реки!
Километры расстояний
Покоряет как-никак.
Он и финн, и россиянин,
Красноярский сибиряк!
***
Бреду по планете оторванным тромбом,
По улицам-венам блуждаю впотьмах.
И нет мне пристанища в мире огромном,
И радости нет в потемневших глазах.
Вопросы, вопросы — одни лишь вопросы:
Когда и зачем? Куда и откуда?
А время клубится, как дым папиросный,
Главного в жизни не сделано чуда.
И кружится, кружится лист пожелтевший,
Готовятся хлынуть с небес холода.
О, как же мне давит висок поседевший!
Куда и зачем? Не понять никогда…
***
Вот и день седьмого ноября.
Ясный день сибирского предзимья.
Чёрный цвет теперь календаря
Не поёт торжественного гимна.
И давно не разрывает зал
От речей горячих и оваций,
И толпой орущей красный вал
Не ползёт драконом демонстраций.
Тишина седьмого ноября,
Нет в сердцах желаемого рвенья.
Древних лет воскресшая заря
Не приносит людям единенья.
И греховный мечется раздрай
В городах хмелеющих и весях.
Рвут страну, как пышный каравай,
Заново родившиеся бесы.
И растёт, и ширится позор,
Прикрываясь вековою далью.
Божья Мать Казанская в упор
Смотрит с укоризной и печалью.
Сколько раз над Русью свой покров
Расстилала мудро Преблагая,
Чтоб осилить смуту и врагов,
К подвигу народ благословляя.
Рвётся птицей в небо Триколор
Под шальные шоу-перепляски.
Устарели вилы и топор,
Позабыты Минин и Пожарский.
***
Мы живём в бессовестное время,
В ожиданье чуда и добра.
Без стыда нам стряпает проблемы
Чья-то очень грязная игра.
Ну, а совесть в ситцевом наряде
Ей не смеет фигу показать.
Совести, я думаю, пора бы
В Красной книге место заказать.
Поместить на первую страницу,
Фауну и флору потесня.
Совесть — не растение, не птица,
Совесть — это внутреннее Я!
И однажды кто-то нагловатый
Ткнёт в ту книгу пухленьким перстом,
Нарастяжку скажет: «Скучновато…
Загружать нас вымершим зверьём!»
Совесть — не растение, не птица,
У неё нет бивней и клыков.
И она с рождения хранится
У истоков чистых родников…
***
Стихи читают молодые,
Поэт Дементьев утверждал…
То были годы золотые —
Поэтам мир рукоплескал!
Поэтам верили и знали
Стихи кумиров наизусть.
Их песни звонко распевали
На всю промышленную Русь.
И под гитару Окуджавы
Не ведом был им Интернет,
Поэты ладили со славой,
Был каждый больше, чем поэт.
То были годы золотые…
Железный занавес исчез.
Но не читают молодые,
У них к другому интерес.
ПАМЯТИ А. НЕМТУШКИНА
Млечный Путь подставляет ладони
Только тем, в ком божественный свет.
И в полёт устремляются кони,
Выбивая огонь из комет.
Но зачем эти кони эвенку?
На оленях милее ему.
Подогнёт в лёгких нартах коленку —
И свобода душе и уму.
Торопливо стремятся олешки
Вдоль орбит неизвестных планет.
И поёт свои песни неспешно
Самый мудрый эвенк — Алитет!
Шелестят полушёпотом звёзды
О любви, о высоких снегах.
Сожалеть о случившемся поздно,
Его Правда в небесных краях…
Побелевшее солнце из лета
Опускается в сумрак зимы.
Помнят Север и Юг Алитета.
Помнить будет Россия. И мы.
***
На дороге вдоль деревни —
Пыль привычная ковром.
На заплоте кошка дремлет,
Мирный пёс сидит молчком.
Вяжет уши тишиною,
Только сердца слышен стук,
Да за сонною рекою
Незнакомый чей-то звук.
Всё овеяно покоем,
Забываешь: век какой?
Бродят спутанные кони
С гривой жёлто-золотой.
В окнах маленьких домишек
Грусть живёт под козырьком.
Нет, как раньше, ребятишек —
Загляни хоть в каждый дом.
Нет старушек возле дома,
У окошек не видать.
Слово Божье пред иконой
Стало некому сказать.
Ах, родимая деревня!
Духом ты уже мертва.
Лишь кругом трава забвенья,
Запустения трава.
Что же будет через годы?
Даже думать я боюсь.
Смотрит солнце с небосвода.
Вопиёт душа за Русь!
***
Моей души прекрасная обитель —
Ишимский край, родная сторона.
Из этих мест родимый мой родитель,
И мать в деревне той же рождена.
Там я росла под громкие раскаты
Июльских гроз и сполохов ночных,
Где васильки цвели в полях не жатых
Да мокли лодки в берегах речных.
Куда б судьба меня ни заносила,
Я помню свежесть утренней росы.
И жаркий факел летнего светила
Не торопил песочные часы.
А время шло вперёд неотвратимо,
Сменяя осень яростной зимой.
Но только рябь над водами Ишима
Вновь возвращалась раннею весной.
Вновь возвращались радостные птицы
К родным гнездовьям, к отчим берегам,
Чтобы потомством новым возродиться
И песню спеть высоким небесам.
О Главный мой Создатель и Учитель!
Боготворю я родины красу!
Души моей прекрасную обитель
В ладонях жизни бережно несу!
***
Родные бескрайние дали!
Луга, перелески, поля!
Юдоль моей тихой печали
И радость скупая моя.
Под ветром волнуются травы,
Вздымая волну за волной.
Как горько душе за державу,
За образ её разбитной!
Давно ли в страду сенокоса
Пестрели косынки, платки?
Звенели отбитые косы,
Томились под солнцем валки.
Вставали стога, как в шеломах
Дозорные русской земли.
И молний летели изломы,
И ливни шальные секли.
А твёрдо стояли шеломы —
Крестьянского быта оплот,
Но видеть нельзя без надлома
Пустой во всю ширь горизонт.
Да будет иначе? Едва ли.
Застыла на взлёте щепоть.
Родные бескрайние дали,
Храни Вас вовеки Господь!
***
Я тебя винить не буду,
Все слова твои забуду,
Улыбаться чаще буду,
Жить по собственной канве.
Не бывать добру без худа,
Не случится больше чуда
Никогда и ниоткуда
На пути ко мне.
У природы всё по плану,
Если даже я устану,
Я винить тебя не стану
За печаль свою.
Между нами, как ни странно,
Пояса часов и страны,
На изгибах океана
Говоришь другой «лав ю».
Я тебя винить не буду,
Я тебя винить не стану.
Всё, что было, как ни странно,
Никогда не позабуду…
***
Жёлтые блюдца ночных фонарей
Масляно светятся в толще тумана,
Инея белая всюду сметана,
Сон над сознанием вьётся людей.
Мир захлебнулся такой тишиной,
Но на мгновенье, всего на мгновенье.
Где-то колёс прошуршало движенье,
Тенью прохожий скользнул стороной.
Белая накипь висит на домах,
Белые пятна висят на деревьях.
Нету к теплу уже больше доверья,
Стужа уверенно бродит впотьмах…
***
Рвётся в лужу тёплый дождь,
Радуясь, играя.
Пробирает лужу дрожь,
Пузыри вздувая.
Лужа мечется в траве
Мокрою лягушкой:
Да в своём ли он уме? —
Я же не игрушка!
Не сердись, лягушка-лужа,
Солнце выйдет — будет хуже.
Радуйся дождю!
***
Зима, зима, просторы снега!
Хрустит над речкой тишина,
И в ореоле бледно-пегом —
Заиндевелая луна.
Из труб печных по всей деревне,
Как древнерусские леса,
Стволы дымов почти что дремлют,
Направив кроны в небеса.
Зима, зима, румянцем ярким
Всё выше отблески зари.
Горят рождественским подарком
На голых ветках снегири.
МАЛАЯ РОДИНА
Возвращаться ни к чему мне
В прежние места.
Может, скажете, безумье?
Истина проста…
Буду я тревожить сердце,
Стынуть на ветру,
Но никто не скрипнет дверцей
Рано поутру.
Буду я печалить память,
Ждать себе ответ.
И искать, искать глазами
Тех, кого уж нет.
А вокруг полынь с крапивой,
А вокруг репей.
Как корабль, остаток тына
Захватил пырей.
Сердцу тесно, мыслям тесно,
Больше ничего.
Что ищу я в этом месте?
Жду ли я кого?
А кого, сама не знаю.
Только сердце жжёт.
Здесь меня уже не знают
И никто не ждёт…
Я без молнии и грома
Тучей постою,
Над развалинами дома
Слёзы уроню.
Разрывающею болью
Давит тишина.
Неизмеренной любовью
Давит тишина…
***
Ты, комар,— ни зверь, ни птица —
Невидимкою пищишь.
Моей кровушки напиться
Всё украдкой норовишь.
Я смотрю из-под ладони:
Раздуваются бока.
Кровопивец, пей, но помни:
Тяжела моя рука.
МИХАЙЛОВ ДЕНЬ
Михайлов день. Михайлов день.
Воскресный день в Железногорске!
У храма, в храме — суетень,
И тьма людей на перекрёстке.
И от земли, и над землёй
Здесь добрый свет кругом струится.
За десять лет как бы впервой
Вокруг сияющие лица.
Я за душой спешу своей,
Творца отрадно мне восславить!
За всех родных, за всех друзей
Свечу заздравную поставить.
Михайлов день. Михайлов день.
Престольный праздник над Кантатом!
И вся нарядная толпень
Идёт ко Храму, не куда-то!
Слезы восторга не стыжусь,
Смотрю на серебро и злато.
Как ты, униженная Русь,
Пережила свой век двадцатый?!
Я верю в разума добро,
Я верю в Веру в человеке.
Пусть не тускнеет серебро
От униженья в новом веке!
С утра Архангелова тень
Над храмом будто бы распята.
Михайлов день. Михайлов день.
Престольный праздник над Кантатом!