Диана КАН
Новокуйбышевск
Кан Диана Елисеевна родилась в 1964 году. Член Союза писателей России с 1995 года. Окончила Московский госуниверситет им. М. В. Ломоносова и Высшие литературные курсы Литинститута (семинар Юрия Кузнецова). Автор семи книг стихов, а также многих публикаций в центральных и региональных изданиях России. Лауреат всероссийских и самарских региональных литературных премий. Живёт в Новокуйбышевске Самарской области.
БЕЛГОРОДСКИЙ КИСЕЛЬ
…Разве можете перестоять нас?..
Ибо имеем мы пищу от земли…
«Повесть временных лет» о белгородском киселе
Горделивой походочкой-лодочкой,
Затаив за ресницами грусть,
Мне навстречу плывут белгородочки,
В чьих бровях раскрыляется Русь.
Православная русская вотчина —
На губах и на сердце ожог.
Белгородчина — речка молочная
Да кисельный крутой бережок.
Здесь разбойные тропы нахожены…
Не зазорно здесь — так твою мать! —
Заявляться незванно-непрошенно
За семь вёрст киселя похлебать.
Шли сюда печенеги и половцы,
Чтоб вкусить белгородский кисель…
Белгородские добрые молодцы
Провожали незваных отсель.
Провожали незваных-незнаемых,
Что без спросу пришли на постой.
Провожали в закатное зарево
И булатным мечом, и сытой.
Поляница-душа Белгородчина!
Супостату показывай нрав.
Крепость русской державы упрочивай,
Богатырской заставою встав.
***
Измельчали мы, измельчали…
Мы не те, что были вначале.
Где косая сажень в плечах?
Где Перунов огонь в очах?
Где предания отчего края?
Расклевала картавая стая...
Где любовь, что веками нам снилась?
Триаршинной косой удавилась.
Алой лентою кровь утекла…
Вот такие, мой друже, дела.
***
Неприкаянно, неприкаянно
Я свивала пути в кольцо…
И когда набрела на Каина,
Не узнала его в лицо.
Я сказала: «Богатым будете
Вы, проливший родную кровь…»
Он ответил: «Вы строго судите
Эту родственную любовь…»
Это что ж за любовь, идущая
Из библейских тёмных глубин,—
Дочь, родную мать предающая,
На отца восстающий сын?
Мы к согласью прийти не чаяли —
Каждый правду свою искал.
Но лишь речь заходила об Авеле,
Собеседник глухо смолкал.
И в возникшей неловкой паузе
Мы тайком вздыхали с тоской:
«Почему же кинжал и маузер
Нам роднее, чем брат родной?..»
Погорюем так и — расстанемся.
Впредь не встретимся — жизнь коротка.
А пока… А пока… Апокалипсис
На Руси моей длится века.
***
Пора отрешиться от чепухи —
Чем я, собственно, хуже?
Бросила пить, курить и писать стихи.
Пора подумать о муже.
Был ввысь устремлён белопенный наив
Ветвей, расцветающих в мае.
Настала пора — и осенний налив
Строптивые ветви склоняет.
Часами над милою Волгой-рекой
Сижу — само благонравие.
Неужто надо — за упокой,
Чтобы закончить за здравие?
Пора влюбляться негорячо,
Подонков судить нестрого.
Пора перестать подставлять плечо
Тому, кто подставил ногу.
Пора… Золотая пришла пора.
Рябины пылают гроздья.
А там, где была я ещё вчера,
Не ждут меня нынче в гости.
***
Куда от прошедшего деться?
Залить покаянным вином?
Романс «Разорватое сердце»
Надрывно звучит за окном.
Лишь юность способна так гордо,
Презрев прегрешенья свои,
На два примитивных аккорда
Пропеть о высокой любви.
А голос всё выше и выше…
О, как же походит на нас
Котов расшугавший на крыше
Наивный жестокий романс!
Ты морщишься. Ты не в восторге.
Но вспомни, забывчивый мой,
О том, как наивно жестоки
Мы были с тобою весной!
А ты, как котяра домашний,
Вольготно и сытно живёшь,
Забыв о любовном бесстрашье,
Жестокий романс не поёшь.
***
Осерчавшая вьюга бранится
В тесноте родовых курмышей…
Не впервой ей в казачьих станицах
Выпроваживать пришлых взашей.
Я не пришлая, бабушка-вьюга!
Почему ж мне нисколько не рад
Свои ставни захлопнувший глухо
Оренбургский угрюмый форштадт?
Ну так что ж?.. И на этом спасибо,
Родовой звероватый курмыш.
Я такая ж, как ты, неулыба,
Да и ты-то хорош, пока спишь.
Непроглядью родной, непробудью
Ты меня не жесточь, не морочь.
Без того посторонние люди
Истерзали мне душеньку вклочь.
Ты пойми, я смертельно устала
На разлучной чужой стороне
От радушных улыбок-оскалов,
Что не тонут в банкетном вине.
…Месяц-серп кровянится на небе,
И сугробы встают на пути…
На Пикетную улочку мне бы
По фуршетным бульварам дойти!