Леонид ПОТЕХИН
Красноярск
Автор трилогии о деревне Ольховке. Печатался в коллективных сборниках, журнале "Енисей". Рассказы и повесть "Это было в деревне Ольховка" публиковались в "Новом Енисейском литераторе".
ГОРОДСКИЕ РАССКАЗЫ
Подлинные события очевидца или кем-то автору рассказанные. Некоторые имена изменены.
Часть первая
ПОД КРАСНЫМ ЗНАМЕНЕМ
Побегаем, ребята
Ванюха Барсуков демобилизовался из Военно-морского флота. Поступил на завод медпрепаратов. Жил в бараке на станции Енисей. Однажды возвращался со второй смены. Ночь тёплая, звёздная. В кармане первая получка - семьдесят рублей. Навстречу трое. Возникли словно из-под земли.
- Снимай тужурку, выворачивай карманы!
Ванюха парень покладистый, спорить не стал. Расстегнул флотский ремень - да как врежет пряжкой одному в рыло. Второму сделал подножку. Оба рухнули наземь. Сам отскочил в сторону. Двое поднялись, потирают ушибы, матюгаются.
- Туды-растуды. Догоним - рёбра поломаем.
Кинулись к Ванюхе. Он от них.
- Побегаем, ребята?
На ноги Ванюха лёгок и скор. Оторвался сразу. Трое оказались слабаками. Топают сапожищами, тяжело дышат, на бегу выкрикивают:
- Никуда не денешься! Прижучим, как таракана!
Как бы не так. Сначала попробуйте догоните. Ванюха согнул руки в локтях, слегка прижал к груди. Дыхание лёгкое, ровное. Ноги в дешёвых туфлишках едва касались земли. Не бежал - словно летел по воздуху. На флотских соревнованиях занимал призовые места. Несколько секунд не хватало до мастера спорта. Вот и барак, рядом ещё два. Чего мелочиться? Ванюха припустил сразу вокруг трёх. Сделал круг, второй. Подумал: не слишком ли скоро убегает? Немного сбавил рысь. Догоняющие возликовали:
- Ага, выдыхается! Поднажмём!
Поднажали. Бесполезно. Убегающий - словно недосягаемый призрак. Для него погоня вроде забавы - лёгкая разминка перед сном. Мелькают двери подъездов, тёмные окна квартир. Троица явно сдаёт, выдыхается. На очередном повороте не выдержала:
- А ну его на хрен. Это, должно, спортсмен.
Ванюха приостановился:
- Что, ребята, притомились? А я только в форму вошёл. Отдохните, да сделаем ещё пару кружков.
- Пошёл ты…
У троицы пропала охота снимать тужурки и шарить по чужим карманам. Еле волоча ноги, скрылись трое за соседним бараком.
У молочного магазина
Многолюдно. Так каждый день. Народ собрался в ожидании привоза молока. С бидонами, с банками под развесную сметану. В основном пенсионеры. Облепили высокое крыльцо. Кое-кто со своими раскладными стульчиками. Группами стоят в сторонке. Уже давно знают друг друга. У кого хондроз, у кого геморрой, к кому вчера приезжала скорая. На семь рядов переговорено о непутёвых зятевьях, перемыты косточки невесток. В третий раз пересчитались, проверили очерёдность. Десятый час утра. Припекает летнее солнышко. А машины с флягами всё нет и нет. Дамочка на шпильках - тук-тук:
- Расселись, как на именинах. Дайте пройти в магазин.
Отвечают:
- Что там делать? По полкам словно Мамай прошёл. Одни сырки по двенадцать копеек.
Верхнюю ступень крыльца оккупировали старики. Один с бородой, второй с усами, третий - чисто побритый. Бородач таинственно говорит:
- "Голос Америки" передал, будто наши испытали водородную бомбу.
Женский голос с нижней ступеньки:
- Слава Богу, что не атомную. Водородную пусть испытывают.
Усатый замечает:
- Не зря говорят, что у бабы волос до колена, а умишко с ноготок. Не смыслит в современном вооружении, а туда же - рассуждает.
Гладковыбритый сообразил, что речь зашла о государственных тайнах, сменил тему:
- По радио передали, что сократилось дойное стадо.
Бородатый согласно кивнул:
- Значит, уменьшится количество фляг с молоком.
Усатый возразил:
- Врёт радио. По телевизору сам смотрел, как доярки повышают надои.
Бородатый снова изрёк:
- Значит, увеличится количество фляг.
С нижней ступени недовольный голос:
- Заладил - уменьшится, увеличится! Лучше скажи: когда привезут фляги?
С верхней ступеньки:
- Об этом не знает ни Бог, ни директор молокозавода.
Грузовик подъехал в двенадцатом часу. Дюжину фляг внесли в магазин. И тут же дверь на крючок. Народ возмутился. Стали стучать. Бородатый произнёс:
- Не стучите. Пусть продавцы спокойно разведут водицей молоко и сметану.
Запас в карман не лезет
У подъезда посиделки.
- Мой внук - как Суриков. Рисует, изображает взятие безымянной высоты.
- Мой - как Чайковский. Часами тренькает на фортепьяне.
- А мой - как Ленин. То в тюрьму, то в ссылку.
Расхвастались. Гана Лузина молчит. Про своего внука ничего подобного сказать не может. Размазня, бездарь. В школе еле на тройки тянет. Слава Богу, сменили пластинку:
- Сын в Москве был, сказывает, в магазинах полным-полно разных продуктов. Никаких очередей. Подходи к прилавку и покупай что душе угодно.
- Столица. Не то что наше сибирское захолустье. Богом и чёртом забытое.
- В нашем магазине только килька в томате да "Завтрак туриста".
- Холодильники впустую гоняем.
Появилась Дроздиха. Бабища за центнер. В руках сумка, а в ней, как бы опровергая только сказанные слова, видна колбаса. Поясняет:
- В продмаге выбросили. Три часа в очереди отстояла.
Лузина вскочила с лавочки. Скрылась за углом дома. Помчалась за колбасой. Она фронтовичка. На груди две медали. К прилавку без очереди:
- Отвешивай, барышня.
Вскорости Гана уже в своей квартире.
- Алик, принимай колбасу и сосиски.
Это муж - Альберт Александрович. Разводит руками:
- Ты подумала: куда её девать?
Открыл холодильник. Морозилка забита курицами. На полках окорока, сыры, колбасы. Лежат впритирку - палец не просунешь. Куда же девать вновь купленную? Ага, вот это лежит уже полгода. Выдернул два калача. Плесенью покрылись. Завернул в газету - отнёс на свалку.
У соседей в холодильниках ветры гуляют. А Лузины живут по принципу - запас в карман не лезет. Кошели набиты крупами и макаронами.
Гана накрыла на стол. Обедают. Салат из капусты. Картошка в мундирах. Рядом, на кухне, надсадно гудит перегруженный агрегат. Альберт Александрович говорит:
- Подкопим деньжат - купим второй холодильник.
Когда разбегаются глаза
У Матросовых свадьба. Сын Гришенька расстаётся с холостяцкой жизнью. Мать его, Нина Яковлевна, рассуждает:
- Мясо купим на базаре. Из говядины сготовим котлеты, из баранины рагу, из ножек - холодец. На закуску помидоры и колбаса. Но не поставишь же на стол эту, за два двадцать. Надо достать копчёную.
"Достать" вошло в обиход наравне со словом "блат". Особенно могущественно звучит: "Достать по блату". Ловчили, изворачивались. Доставали холодильники, стиральные машины, импортные сапожки. Доставали, да не все. Блат верно и преданно служил только избранным. Для этого нужно иметь связи в верхах, с Иваном Ивановичем или с Петром Петровичем.
Отец жениха, Алексей Романович, имел такого нужного человека, начальника районного торгового отдела. Полгода назад в санатории оказались в одной палате. Жене об этом знакомстве ни единого слова. И вот теперь, по случаю свадьбы…
Он оказался у задних дверей магазина. В кармане соответствующая записка, вроде пропуска. Потоптался, прошёлся. Может, обратно на автобус? Подкатила "Волга". Двое мужиков исчезли за дверью. Ну, чего топчешься? Чем ты хуже этих? Решительно открыл дверь. Грозный страж взглянул на подпись в записке, с поклоном посторонился.
Трудно чем удивить Алексея Романовича. Всякое повидал. Но на этот раз остолбенел. На полках подсобного помещения груды колбас, сыров, окороков. Распластались по полкам осетры и байкальский омуль. Сверкают этикетками банки консервов. От такого доселе не виданного обилия продуктов разбежались глаза. Словно оказался в другом царстве-государстве. В обычных-то магазинах прилавки пусты, а тут…
Для кого хранятся эти продукты? Для двух мужиков, что усердно нагружают свои бездонные сумки? Кто они? Высокопоставленные чиновники? Родственники того, который…
Женщина в белом халате взяла записку.
- Что будете покупать?
- Два килограмма копчёной колбасы…
- Ещё что?
- Больше ничего…
Когда выходил, то увидел ещё две подъехавшие к подсобке "Волги". Жене ничего не сказал о чудо-кладовой. Назовёт ещё дураком или простофилей безмозглым.
На автобусной остановке
Скопление народа. Ожидают автобус. Всем куда-то надо уехать. Мужчины, как водится, заняли скамейки под небольшим навесом. Покуривают. Лениво перебрасываются словечками. О том о сём. Женщины, как говорится, на вольном воздухе. Тары-бары. Проклинают транспортную контору. В выражениях не стесняются. Улица оживлённая. По тротуарам спешат люди. По дороге проносятся грузовые и легковые автомобили. А автобуса всё нет и нет. Видимо, шофёр завернул к тёще на блины. Пошёл дождь. Женщины с визгом бросились кто куда. Под навесом один мужик встал со скамьи и заявил:
- Безобразие. Мы сидим под крышей, а женщины под дождём. Предлагаю всем встать и освободить место для дам. Да поживее.
Дядька солидный, голос властный. Привык, видно, командовать. Пришлось подчиниться. Только один парняга продолжал сидеть.
- А ты чего?
- Костюм под дождём вымокнет.
- Не сахарный, не растаешь.
Парняга хотел ещё что-то выразить, но не успел. Крепкая рука схватила за шиворот и он оказался метрах в пяти от навеса. Женщины дружно уселись на скамейки. Одна с чувством благодарности проговорила:
- Наши мужики не утратили галантности. Спасибо за благородный поступок.
За такой комплимент мужчины поклонились дамам. Покатил автобус. Распахнулись двери, и мужчины забыли, что сначала надо пропустить женщин. Спасаясь от дождя, первыми ворвались в автобус. Заполнили все места. Ни одна женщина не успела даже приблизиться. Двери захлопнулись, автобус тронулся. Какой-то мужчина из вежливости помахал рукой. Дескать, мы поехали, до свиданья, дамочки. Дамочки плюнули вслед вежливым галантным мужчинам.
Следующий автобус придёт через час.
Комод
Максим Сорокин жил в своём доме на окраинной улице города. Работал на заводе. Супруга Нелечка - жизнерадостная, весёлая, в любви жаркая, страстная. Ни одна тучка не омрачала семейный покой. Огорчало то, что нет детей. Он был мастер по столярному делу. Мебель не покупали. Сам смастерил комод, шкафы для одежды, столы, стулья. Не хуже фабричного производства.
Однажды вернулся с работы и застал дом совершенно пустым. Ни жены, ни мебели. На подоконнике записка: "Меня не ищи. Я испарилась". Куда? Наверное, в деревню, к родителям. Кинулся по горячему следу.
- Где Нелька?
Тёща его шибко не почитала. Не разбила яйца на горячую сковороду. Руки в бока, ответила:
- Об этом тебя надо спросить.
- Она забрала вещи и исчезла.
- Это меня не касается.
Полгода искал. Расспрашивал соседей и знакомых. Не помогла и милиция. Словно сквозь землю провалилась. Сосед пробовал успокоить:
- Не терзай душу. Плюнь на стерву. Другую встретишь. Краше Нельки.
Сорокин ответил:
- Да не её я ищу. Она комод увезла.
- Хе. Другой зробишь. Это тебе раз плюнуть.
На это Максим ничего не сказал, только зубами поскрипел. Усилил поиски. Одна из Нелькиных подруг подсказала:
- Ищи в Минусинске.
Полетел самолётом на юг края, где созревают яблоки и арбузы. Вот эта улица, вот этот дом. Вошёл. Зыркнул по квартире. Стоят два шкафа, сработанных его руками. Комод другой, не его производства. На кухне бывшая жена и мордастый мужик гоняют чаи.
- Нелька, где мой комод?
- Продала. Лишним оказался.
- Кому?
- А я знаю? Двое погрузили и уехали.
- Куда?
- Город немаленький. А может, и в какую деревню.
- Комод надо найти.
- Отстань. Прилип, как банный лист к заднице.
Сорокин взорвался:
- Дура. В том комоде тайник, а в нём пять тысяч рублей.
Нелька ахнула. Мордастый протянул:
- Ба-альшие деньги. На них мо-ожно купить "Мо-осквич".
Бывшая жена подскочила к бывшему мужу да как врежет пощёчину:
- От меня денежки прятал!
Вторая пощёчина угодила по другой щеке. Мордастый перехватил её руку:
- Нелечка, успокойся. Тебе нельзя волноваться.
Тут Максим заметил, что бывшая жена брюхатая. Но этот факт не удержался в сознании. Мысли кружились о другом. Исчез комод подобно иголке в стоге сена. Кто-то когда-то обнаружит тайник и будет разъезжать на "Москвиче" в полное своё удовольствие.
Ворожба
Семён Голобоков - слепой. Работает на специализированном предприятии для инвалидов по зрению. В выходные дни ворожит на базаре. Для этого имеется у него гадальник - журнал "Жизнь слепых", напечатанный точечным шрифтом и завёрнутый в кожаный переплёт. Для солидности. Воскресенье. Но на базар не сунешься. По крыше барабанит сентябрьский дождь. Семён крутит настройку радиоприёмника. Стук в дверь.
- Войдите.
Две женщины. По приветствиям определил: пожилая и молодая. Вежливость проявляют:
- Извините нас за беспокойство. Мы находимся в затруднении. Несколько молодых людей предлагают руку и сердце моей дочери. Пожалуйста, погадайте, за которого выходить ей замуж.
- Ваша планета в данное время находится во мраке. Движется по небосводу в великой озабоченности о судьбе красной девицы. Волнуется девичье сердце, не знает, кому из молодых людей отдать своё сердце.
Для начала напустил туману. Сделал паузу. Женщины стали о чём-то шептаться. Острым слухом уловил два имени. Николай и Михаил. Что и требовалось узнать. Дальше ворожба пошла как по маслу. Наговорил кучу всяких небылиц. В заключение изрёк:
- И пойдёт красная девица под ручку в загс с добрым молодцем Николаем. На день Покрова готовьте свадьбу.
Прошло несколько лет. Однажды Голобокова пригласили отобедать в одну семью. На столе обилие блюд. Хозяин наполнил бокалы. Семён спросил:
- За что будем пить?
Ответила хозяйка:
- Вспомните дождливый осенний день и двух женщин. Это были я и моя мама. Вы предсказывали мне в мужья Николая. Вот он сидит за столом. Мы любим друг друга. Живём дружно. В радости. Выпьем за счастье, которое вы нам предрекли.
Выпили. Николай спросил:
- Как вы угадываете судьбу человека?
Семён ответил:
- Я не Всевышний. Предсказывает гадальник.
- Чтобы читать гадальник, надо быть очень умным. Нам с вами не сравниться.
Выпили по второй. Голобоков спросил:
- У вас какое образование?
- У меня и у жены - высшее. Я инженер, она преподаватель.
- В институтах обучались. А у меня два класса школы для слепых. Так кто кого здесь умнее?
Новоселье
Тридцать лет здесь стояли бараки. Теперь на их месте возвышается пятиэтажный красавец. Не дом - дворец! К шести подъездам подкатывают грузовики. Мужчины и женщины с азартом выгружают мебель, чемоданы, мешки, узлы. Лица радостные. Новоселье. Спасибо партии за заботу о советских тружениках.
- У нас трёхкомнатная. А у вас?
- Двухкомнатная. На третьем этаже. А ваша на каком?
- Тоже на третьем. Соседями будем.
Но лица новосёлов сразу меняются, как оказываются они в квартирах. Исчезает радость. Появляется разочарование. В чём дело? Оказывается, в одной квартире не побелена половина потолков. В другой не открывается балконная дверь. В третьей - в туалете не течёт вода. В какой-то квартире не включается электричество. Позвонили в жилищный отдел: "Так и так. Пришлите ремонтников". Жилотдел ответил: "Комиссия приняла дом в исправности. Не выпендривайтесь. Ремонтников не ждите. По пустякам не звоните".
Конечно, среди жильцов нашлись и электрики, и сантехники, и просто мастеровые. На жилотдел надейся, а сам не плошай. Засучили рукава. Застучали молотки, зазвенели гаечные ключи, застрекотали электродрели по всем этажам шести подъездов. Где-то раздобыли сварочный аппарат. Из-под рубанков вылетает древесная стружка. Женщины размахивают белильными кистями. Позабыли о благодарностях строителям. На их головы обрушились потоки брани.
- Туды-растуды, чтоб у них руки отсохли.
- Чтоб им глаза вывернуло на затылок.
- Чтоб им…
Строители не слыхали этих "комплиментов". Они ударными темпами возводили очередной дом. На перекуре рассуждали: "Сдадим досрочно - прогрессивку получим".
Машины к подъездам прибывают и прибывают. У одного жильца заминка. Предстоит поднять пианино на пятый этаж. Легче бегемота тащить из болота.
К вечеру в трёхкомнатной квартире на третьем этаже навели кой-какой порядок. Накрыли на стол. Пригласили соседей. Первый тост подняли за хозяина. Второй - за председателя профкома. Изловчился провернуть ордер вне очереди. Не бескорыстно. Взятка родилась не в наши дни. Возможно, во времена Золотой Орды или того раньше. Третий тост - за партию, неустанно проявляющую заботу о благе советских людей. Появилась гармонь. Песни, пляски.
Но далеко не все жильцы праздновали новоселье. До глубокой ночи сотрясалось стоквартирное здание от стука, звона, скрежета и прочих ремонтных шумов. Осталась работёнка и на завтра, а может, и на целую неделю. У кого как…
Заседатели
В приёмной директора секретарша предупреждает посетителей:
- Заседают. Приказано не беспокоить.
Завод досрочно выполнил пятилетний план. От правительства получена поздравительная телеграмма, указание представить к награждению орденами и медалями передовиков производства. В кабинете трое: директор завода, секретарь партийной организации и председатель профсоюзного комитета. На столе бутылка коньяка, пачка "Казбека"; собрались, чтобы обсудить кандидатуры для представления к награждению.
Начали с ордена Ленина. По разнарядке их три. И заседают трое. Пусть высокая награда сверкает на груди высокого начальства. Разве они не старались выполнить пятилетку на полгода раньше срока? Десять орденов Трудового Красного Знамени. Получат: заместитель директора, главный инженер и начальники отделов. Двадцать орденов "Знак Почёта" достанутся начальникам цехов и мастерам. Осталось сто медалей за доблестный труд. Все до единой - рядовым работникам: токарям, слесарям, аппаратчикам. Пусть носят, гордятся и помнят, что самоотверженный труд Родина не забудет и вознаградит по заслугам. Теперь главное. Кого представить к званию Героя Социалистического труда? Рабочий, беспартийный, семейный. Задумались. Потянулись к рюмкам и папиросам. Каждый мог назвать процент выполнения плана любым цехом за любой месяц года. Людей почти не знали. Кроме передовиков. Председатель профкома предложил:
- Слесаря Давыдова.
Директор возразил:
- Отсидел пятнадцать суток за драку.
- Тогда фрезеровщика Смирнова.
Секретарь парторганизации усмехнулся:
- Любит поспать. Опаздывает на работу.
Директор дёрнул очередную рюмку:
- Предлагаю Виктора Васильева. Подходит по всем статьям. Токарь, беспартийный, семейный.
Это родственник директора. Не то двоюродный брат, не то племянник.
Попробовали возразить:
- На цеховом собрании ему влепили выговор за пьянство.
Директор вспылил:
- А кто не пьёт? Покажите мне такого мужика. Мы с вами в рабочее время прикончили бутылку, начали вторую. Выговор? Так у меня их четыре, не считая снятых. Да и у вас не меньше.
- Он женат в третий раз…
- А у вас сколько было жён? У кого из зарплаты высчитывают алименты? То-то.
- У него низкая производительность труда. Не тянет на сто процентов.
- Припишем. Оформим на двести. Ещё есть возражения? Нету.
Директор утвердительно откинулся на спинку кресла. Отбил всё-таки, отстоял родственника. Заключил:
- Так и запишем: представить Виктора Васильева к званию Героя Социалистического Труда.
Двое заседателей согласно кивнули.
Подарки
Клуб комбината переполнен. Заняты все места. Народ стоит в проходе, теснится у дверей. Собрание в честь Дня Победы. Минутой молчания почтили память погибших на войне. На трибуну поднялся секретарь партийной организации. В глубокой тишине прослушали доклад о победах Красной Армии над фашистами, о героизме советских солдат и офицеров, о тружениках полей и заводов. Затем внесли, положили на стол пакеты и коробки. Подарки для фронтовиков. Председатель профкома провозгласил:
- На нашем комбинате работают восемнадцать фронтовиков. Каждому дирекция выделила по 15 рублей. Первой за получением подарка приглашаю Ирину Ткачёву.
Женщина поднялась на сцену. Одета по-военному: гимнастёрка, кирзовые сапоги. На груди орден и три медали. Председатель профкома торжественно продолжил:
- Вам вручаются настольные часы стоимостью четырнадцать рублей двадцать копеек.
Ткачёва удивилась, когда вместе с часами ей вручили мелочь:
- А эти копейки зачем?
- Сдача с пятнадцати рублей. Деньги ваши. Возьмите.
Баянист бодро исполнил туш. Зал дружно проаплодировал. Следующим к президиуму строевым шагом проследовал Атаманов. Лихо пристукнул каблуками. Дескать, прибыл в ваше распоряжение. Одет, как в боевой обстановке. Только без автомата. Председатель профкома:
- Рубашка стоимостью тринадцать рублей семьдесят копеек. Сдача вам - один рубль семьдесят копеек.
Туш. Аплодисменты.
- Приглашаю на сцену товарища Васечкова.
Фронтовики поднимались на сцену, подходили к столу. Рядовые и офицеры. Получали подарок и рублишко с копейками. Один отказался:
- Не греми медяками, жена засмеёт.
Раздатчик подарков изумился:
- Куда их девать?
Солдат махнул рукой:
- Не знаю. Купи конфет своим внукам.
Профсоюзный деятель каждый раз называл стоимость подарка и отдавал сдачу с пятнадцати рублей. Зачем? Показать, что всё по-честному. Но выглядело это отвратительно. Унижало достоинство награждаемых. Секретарь парторганизации хмурился, баянист исполнял туш уже не так бойко, аплодисменты ослабли. Но председатель профкома продолжал:
- Приглашаю товарища Павлова.
Никакого движения.
- Почему сидите? Я вижу вас в шестом ряду. Встаньте и пройдите в президиум.
Павлов встал. Коротко и твёрдо ответил:
- Я не нищий.
И снова сел. Народ в зале притих. Председатель профкома выронил пакет. Его отстранил секретарь парторганизации. Он выдавал подарки, уже не называя стоимости. Дойдя до конца списка, объявил:
- А сейчас будет концерт нашей самодеятельности.
Фронтовики сгруппировались в коридоре. Атаманов проявил инициативу:
- Застолье для нас никто не приготовил. Предлагаю сброситься. Вот мои рупь тридцать. Кто добавит?
Из зала слышалась песня. Самодельный хор исполнял:
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна…
Фронтовики сбросились.
Часть вторая
ПОД ЗНАМЕНЕМ ДЕМОКРАТИИ
На улице
Алексей Тихонович Беляев идёт по тротуару. Шагает, опираясь на трость. Побаливают ноги. Как им не болеть? Протопал от Сталинграда до Берлина. Двадцать лет по таёжным хребтам в геологической партии. Сколько-то годочков почтальоном. Потерял счёт пройденным километрам. По обеим сторонам улицы громоздятся пятиэтажки. Из окон доносится музыка. По улице - поток автомобилей. Шофёры улыбаются. Над головой ясное, голубое небо. Ярко сверкает солнышко, светит радостно, весело. И улица сегодня выглядит праздничной. На душе у Беляева тоже весело и радостно. Лицо восторженное. Улыбается встречным, знакомым и незнакомым:
- Здрасьте вам.
Навстречу - коммерсант Огоньков, владелец продуктового магазина. Тоже навеселе, спрашивает:
- Чему улыбаешься, Тихоныч?
Беляев отвечает:
- Пенсию на почте получал.
- Так что из того?
- Пенсию повысили. Деньги едва в кошелёк затолкал.
- Это мне радоваться надо.
- Отчего же? Тебе до пенсии пахать ещё лет пятнадцать.
- Тебе сегодня пенсию прибавили, а я завтра подниму цены на продукты. Вся твоя прибавка окажется в моём кармане. Соображаешь?
Алексей Тихонович сообразил. Не дурак. Коленки слегка дрогнули. Опёрся на трость. На улице что-то произошло. Потемнело голубое небо. Тучка наскочила на весёлое солнышко. Моторы автомобилей гудят надсадно и тревожно. День стал грустным и мрачным. Посуровело лицо пенсионера. Исчезла душевная радость. Эх, лучше бы не встречался с коммерсантом.
На базаре
Пошёл поп по базару. Причём тут поп? Не хватает только Балды. Мы не сказки сказываем. Пошла по базару женщина. Домохозяйка с сумкой. Купить продуктов. Семью не посадишь за пустой стол. Вот картошку продают. Ведёрки - что котелки. Цену воротят такую, словно за целый мешок. Куда денешься? Приходится платить. Вот помидоры. Десяток торговок разложили на прилавке свои плоды. Жёлтые, красные. Крупные, сочные, на солнышке созревшие. Глаз не оторвать.
- Почём?
- Тридцать рублей.
- Я не ослышалась? Вчера продавали по двадцать.
- Так то вчера…
- Что же изменилось?
- Бензин подорожал. Дача у нас далеко от города. На "Жигулях" туда и обратно. Глядь, а бак уже пустой.
Врёт торговка. Нету у них машины. Ездят на электричке. Дёшево и быстро. В торговле не похвалишь - товар не продашь. Не слукавишь - без барыша останешься. Соседки поддакивают:
- Истинно так. Возросли транспортные расходы. Не можем торговать себе в убыток.
Присела женщина возле знакомой старушки. Та вяжет носки да приторговывает к пенсии.
- Здрасьте, Любава Кондратьевна.
- И тебе доброго здравия желаю. Небось тяжёлая сумка?
- Тяжёлая, а кошелёк опустел.
- Не говори, милая. Базар словно с ума свихнулся.
- Ты тоже повысила цену на свои изделия?
- А как же, милая. Десятку набросила на каждую пару.
- Тоже бензин? Так ты живёшь рядом с базаром.
- Доллар подскочил.
- Ишь ты. Следишь за курсом валюты?
- А как же, милая? Иначе проторгуешься.
- А ты видела этот самый доллар?
- Да откуда, милая? Даже в руках не держала. Только по радио про него слышала…
Пирожки
Из проходной завода медпрепаратов вывалила толпа. Триста человек, мужчины и женщины. Сокращённые кадровые рабочие. Среди них Галина Галыдина. Двадцать лет была аппаратчицей. В одночасье стала ненужной. Две недели в поисках работы рыскала по городу. Ответ один и тот же:
- Вакансий нет. Своих сокращаем.
Прошло ещё сколько-то времени. Деньги на исходе. На последние купила муки и капусты. Поставила тесто. Завела часы не на семь, как обычно, а на пять. Пораньше легла. Пораньше встала. Напекла пирожков, уложила в сумку. Села в автобус. Рынок в конце проспекта встретил многолюдством и шумом. Не зря его прозвали "Полем чудес". Здесь продаётся и покупается всё: от пучка редиски до наркоты и автомата. Ряды прилавков и палаток кажутся бесконечными. Торгуют русские, китайцы, узбеки, грузины. Непрерывные потоки народа между рядами. Сплошной гвалт. Выделяются крики:
- Блинчики, горячие блинчики!
- Пирожки с капустой, булочки с повидлом!
- Кофе, горячий кофе!
Галина в нерешительности остановилась. Сколько их, кормильцев рынка? Двадцать, тридцать? С сумками, корзинами, бидонами. Локтями и коленями прокладывают себе путь. И тоже ринулась в толпу, между палаток, закричала:
- Пирожки, горячие, пирожки с капустой!
Продала два первых пирожка, положила в карман четыре первых рубля. Слава Богу, почин сделан. Домой вернулась за полдень. С пустой сумкой. Подсчитала выручку. Ого! Восемьдесят рублей. Отбросила стоимость муки, капусты, щепоть соли, ложку сахара, два яйца, проезд на автобусе, билет на рынок. Что получилось? Половина чистой прибыли. Неплохо. Нелегко достались денежки. На рынке конкуренция, борьба за каждого клиента, за каждый проданный пирожок. Заметила, что у торговок пирожки продаются без пакетов, из рук в руки. А что, если…
На другое утро испекла пятьдесят пирожков. Каждый уложила в отдельный пакет. Это нововведение понравилось клиентам. Сумка быстро опустела, но дорогу преградил мужчина, на голову выше её ростом. В руках корзина с пирожками, глаза гневом пылают. Голос громом грохочет:
- Откуда взялась в моём ряду?
Галина не растерялась:
- Где написано, что ряд твой? Не вижу такой вывески.
- Неважно. Здесь только я торгую!
- Ах, так? А ну-ка, дядя, прочь с дороги!
Галина решительно шагнула вперёд. Мужчина отошёл, словно язык проглотил. Смелая, настырная бабёнка. Мужик уступать не привык, схватил было за сумку, но тут же получил по руке резкий удар ребром ладони.
- Не цапай! Не то вышибу корзину, и будешь на карачках собирать свои пирожки.
Расторговалась. Теперь надо закрепить достигнутый успех. Как? А так: завтра испечёт пирожки с картошкой, послезавтра с рыбой, потом с морковью. Для разнообразия. Вспомнила стычку с высоким мужчиной.
- Это ещё посмотрим, чьи пирожки станут покупать.
Сделка
Главный бухгалтер положил на стол ведомость на выдачу зарплаты. Директор размашисто подписал.
- Приступайте к выдаче.
Главбух потоптался, произнёс:
- Есть идея. Так сказать, предложение.
- Говори.
- Зарплату не выдавать. Деньги перемахнуть в коммерческий банк.
- Что дальше?
- Триста процентов годовых.
Глаза директора заблестели, но тут же потухли:
- А как же рабочие? Забастуют.
- Объясним: по независящим от нас причинам выплата задерживается. Пролетариат у нас сознательный. Стерпят, подождут.
- А если объявят голодовку?
- Хе-хе. Поголодают с недельку и будут жрать с волчьим аппетитом.
Директор задумался, побарабанил пальцами по столу.
- Куда денем проценты?
- Перечислим в сбербанк. На твои и мои счета. За полгода по семь с половиной миллионов. Так сказать, дармовые деньги. В коммерческий банк переведём десять миллионов, заводской вклад снова возвратим.
- А если оставить на год? - глаза директора снова озарились блеском.
- Опасно. Коммерческие банки стоят на пирамиде. Могут лопнуть в любой момент.
Сделка состоялась. Закрепили коньяком. Да сохранят стены кабинета сию тайну. В коридоре у окошка кассы очередь. Главбух объяснил:
- Расходись. Зарплата выдаваться не будет.
- Почему?
- По не зависящим от нас причинам.
- По каким?
Но главбух уже скрылся в своём кабинете. Что он мог сказать многотерпимому пролетариату? Не о том же, что они с директором…
Шины и…
На рынке "Поле чудес" происходят чудеса. Появились в продаже шины. Самые обыкновенные, заводского производства. Солидный мужик басом оповестил:
- Колёса для "Жигулей"! Подходи, покупай! Прошу недорого.
Появился милиционер. Строгим оком посмотрел на мужика. Указал на груду шин:
- Украл? Как вывез с предприятия?
Мужик возмутился:
- Оскорбляете честного труженика. Зарплату получил за три месяца. Только не в кассе, а прямо со склада.
- Чем докажешь?
- А вот, извольте, справочка.
Милиционер подивился:
- Впервые вижу такое. Ладно, торгуй.
Многое происходит впервые под знаменем демократии.
Мужик продал первые шины. Радёшенек. Есть деньги на хлеб и на молоко ребятишкам. К нему обратились:
- Продаёте летние? А зимние имеются?
- Имеются. Завтра привезу.
- А для КамАЗа?
- В следующую получку выдадут шинами для КамАЗа.
Теперь посетим центральный железнодорожный вокзал. Отсюда ежедневно отправляется пассажирский поезд на Ташкент. В последнее время задолго до отхода поезда появляются люди с коробками. В основном это женщины. Сразу видно, что не пассажиры. Они подсаживаются к тем, кто отправляется в Среднюю Азию, и предлагают:
- Купите пенициллин.
Азиат настораживается.
- Ворованный?
- Да нет. Зарплату получила на заводе медпрепаратов упаковками с лекарством.
Пассажир оживляется:
- Сколько просишь?
Торг обычно продолжается недолго. Коробка и деньги переходят из рук в руки. А где и как будет выдаваться следующая получка? Чем будет рассчитываться со своими рабочими кондитерская фабрика? А комбайновый завод?
Взятка
Светлана Быкова решила открыть частную парикмахерскую. Для этого нужна подпись большого начальника. И вот она в приёмной. Секретарша сквозь зубки процедила:
- Игнатий Давыдович занят.
- Я всего на минутку. Подпишет и…
- Приходите завтра.
На другой день. Та же приёмная. Те же действующие лица.
- Деньги при вас?
- Какие деньги?
- Подпись стоит десять тысяч.
Светлана опомнилась только на улице. Взятка. Как это раньше не догадалась, не сообразила? Заявилась с пустой сумочкой. Ведь слышала от знакомых, что за подпись… Не прежние времена… По телику, по радио о том же талдычат. Не придавала значения. Теперь сама столкнулась с этой самой коррупцией. Десять тысяч - деньги немалые. А у неё всего наскребается…
Два дня обирала родственников. Собрала. Пересчитала. Упаковала. Представила, как солидный дядя небрежно швырнёт упаковку в ящик стола. Возьмёт ручку и на клочке бумаги размашисто распишется. И на главной улице города откроется дамская парикмахерская под названием "Светлана". Четыре опытных мастера станут обслуживать избранную публику. Взятка - могучая сила. Рычаг, толкач, без неё…
Но произошло совершенно по-другому. Секретарша белыми пальчиками приоткрыла упаковку и фыркнула:
- Фу, рублишки…
Светлана смущённо ответила:
- Извините. Там есть сотенные и полусотенные.
- Гражданка, нужны другие деньги.
- Какие?
- Доллары. Десять тысяч долларов.
В приёмной вдруг потемнело. Качнулись шторы на окне. Исчезло личико секретарши. Откуда-то издалека донёсся её голосок:
- Иначе Игнатий Давыдович не…
Кто-то подал Светлане стакан воды. Кто-то по длинному коридору довёл до входной двери. В ушах звенели слова: "Доллары… доллары…"
Кровинушка
Оксана Фролова вернулась с работы. Присела на диван. Залюбовалась интерьером квартиры. Платяной шкаф, комод, стол, стулья. На кухне посудный шкаф, холодильник. Правда, холодильник купила по дешёвке, уже бывший в употреблении. Мебель со свалки. На зарплату уборщицы шибко не разгонишься. Три года назад в квартире была добротная обстановка. Сын-наркоман приложил руку. Когда сел на скамью подсудимых, в квартире оказалась одна табуретка. Вот теперь снова прибарахлилась.
Стук в дверь. Открыла и попятилась.
- Олег, но ведь тебе сидеть ещё год…
- Освободили досрочно. В лагерях мест не хватает. Большая очередь.
У Оксаны мелькнула нехорошая мысль: каким вернулся сын? Не примется ли за прежнее? Отогнала дурные мысли. Припала к груди сына:
- Родной ты мой. Кровинушка.
На кухне спросила:
- Омлет приготовить из двух яиц или из трёх?
- Лучше из четырёх.
Потом сидели на диване. Олег указал на телевизор:
- Чёрно-белый. Цветной купить не могла?
- Какой выбросили, такой и подобрала.
- Маг тоже со свалки. Старая модель.
Мать намекнула на работу. Дескать, куда намерен пойти. Сын захохотал:
- Ну, ты даёшь! Я не лошадь. Денег и без работы будет достаточно.
На другой день обнаружила пропажу половины денег. Спросила:
- Ты взял?
- Я. Дальше что? - грубо сказал Олег.
- Как жить будем до получки?
- Это твоя забота.
Хлопнула дверь. Исчез. Вернулся под утро. И началось. Сначала исчезли телефон и магнитофон. Затем телевизор. Однажды, вернувшись с работы, застала сына на полу посреди комнаты. Рядом с ним валялись ещё двое. Наколотые. Из ванной исчезла стиральная машинка. Никогда не бранилась, а тут выдала такой мат…
Исчезли шкафы, постельное бельё. Зимние сапоги. Не гремит на кухне холодильник. Оксана сидит на единственном стуле. Пьёт из единственного бокала. Олег не появляется третьи сутки. Может, беда случилась? От соседей позвонила в милицию.
- У меня сын пропал.
- Как фамилия?
- Олег Фролов.
- Не волнуйтесь, он у нас. Живой и не кашляет.
- За что взяли?
- Квартирная кража.
Ох, теперь надолго сядет. По щекам покатились слёзы. Жалко. Какой ни есть, а сын родной. Кровинушка.
Только вперёд
По великим просторам России мчится неведомая доселе инфляция. Мчится на всех парусах, опустошает кошельки российских граждан. Рубль едва держится. Вот-вот угодит на свалку. Доллар хохочет, сияет во всём своём блеске.
Что же наша пирожница Галина Галыдина? Торгует. Каждое утро выходит из подъезда с тяжёлой сумой. Инфляция. Мука подорожала. Накинем ещё рублишко на каждый пирожок. Клиенты заплатят, коль есть захотят.
Однажды, уже осенью, вернулась она с "Поля чудес", остановилась у двери. В квартире слышатся чьи-то шаги. Неужто появился пьяница-муженёк, которого выставила год назад? Вошла. В прихожей мешки, груда кочанов капусты. Мать, Татьяна Семёновна, гордо вскинула голову:
- Закончила с огородом и прикатила. Отец остался доращивать свиней. Или не рада гостям? Зазналась, как стала торговкой.
- Ой, мама, не говорите напраслину.
- В мешках картошка, морковь, лук для твоей торговли. Не знали, а то бы побольше вырастили.
Вечером мать сама ставила тесто. Из банки подлила темноватой жидкости.
- Это настой из тмина и семян аниса. Для аромата, для вкуса.
Утром вдвоём управились быстро. Вернулась Галина с рынка, а мать вынимает из духовки листы с булочками. Румяные, пышные. Как говорится: сам бы ел, да деньги нужны. И опять, уже вторично за день, раздаётся по рядам голос Галыдиной:
- Ватрушки с маком, шанежки наливные.
Пара часов - и сумка пустая. Через неделю Кирюшкин, тот самый, что пытался изгнать Галину с рынка, удивлённо разводит руками:
- Ловко торгует эта длинноногая большеглазая бабёнка. Два раза приезжает в день с полной сумкой - и подчистую. А тут…
Применил и он разные способы. Стал продавать пирожки в упаковке. С разнообразной начинкой. Прибавил вес. Убавил цену. И всё едино. Не выдержал, остановил Галину:
- Открой тайну твоей торговли. Заплачу пятьсот рублей.
Галина только улыбнулась:
- Свои секреты фирма не продаёт.
Наступила зима. Первый снег, первый мороз. Из деревни приехал отец. Три свиные туши еле внесли через балконную дверь.
- Сообщите, как кончится мясо. У меня на подходе два боровка да восемь поросят, которые требуют постоянного ухода и кормёжки.
Хряпнул стакан водки и укатил в свою деревню Таловку. А мать испекла беляшей. Это был последний удар по торговле Кирюшина. Не выдержал конкуренции. Исчез со своей корзиной где-то в соседних рядах. А у Галины появилась идея: открыть пекарню. Для этого надо снять в аренду помещение рядом с рынком. Три стряпухи, три торговки по рядам. Каково? А если ещё и свой магазин открыть? Представила, как наряду с пирожками и прочей стряпнёй на прилавке будут торты, пряники, печенье, вафли. Чем она хуже других предпринимателей? Вперёд, только вперёд! Но это в будущем. А пока в квартире на пятом этаже с раннего утра жаром пылает духовка газовой плиты. Две женщины пекут и торгуют без выходных. По пятнадцать часов в сутки. Кто там сказал, что русские женщины способны уставать? Ложь и клевета. Наши труженицы неутомимы. Бодрость и энергию им придаёт песня - вечная их спутница:
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны…