Сергей САЛЬНИКОВ

п. Яснополянка Славского р-на Калининградской области

     Родился в пошлом веке на самом западе страны, в Балтийске. Учиться начал в Польше, окончил школу на Камчатке. Первый диплом получил во Владивостоке (инженер-судоводитель), второй в Минске (экономист). Работал штурманом в торговом флоте, программистом, преподавателем, инженером по вооружению на атомных лодках, бодался с жизнью в янтарном бизнесе 90-х, но остался жив и здоров. Гонял машины на продажу. Теперь живёт возле Куршского залива и реки Неман. Публиковался в «Невском альманахе» № 1/2010 (Санкт-Петербург). В Интернете: Проза.ру, «Полярная широта» (Финляндия), «Шведская Пальма» (Швеция), «Изба-читальня» и др.

БЕСПРЕДЕЛ

     Председатель колхоза устало поднял взгляд от лежащих на столе бумаг: «Ну, что тебе, эскулап свинячий? Чего случилось?»
     Ветеринар шмыгнул красным носом: «Орлик чего-то заболел, надо кал на анализ в город отвезти, околеть может, хороший конь, жаль будет».
     «Орлик? — председатель потёр пальцами висок.— Ладно, бери командировку и дуй с говном, но если опять нажрёшься — выпру с работы и определю в ЛТП! Понял?»
     Василий Петрович радостно кивнул в ответ и помчался в бухгалтерию.
     Запрощавшись с друзьями, ветеринар едва успел на поезд, подал билет проводнику и присел на нижнее боковое место общего вагона. Аккуратно перевязанный бечёвкой пакет из белой бумаги с лошадиным анализом пристроил на багажной полке, а на столике разложил домашнюю снедь. Ехать было целых шесть часов. Весело стучали по рельсам стальные колёса, раскачивался и поскрипывал старый вагон. Мелькали за грязными стёклами лесные пейзажи средней полосы.
     Петрович достал маленький гранёный походный стаканчик, налил из пол-литровой бутылочки самогончику и опрокинул его внутрь проспиртованного организма. Закусил малосольным огурчиком и мечтательно поднял глаза вверх. Хорошо-то как! Через час ужин был закончен, и Василий мирно засопел, приткнувшись в уголок своего «купе».
     «Товарищ! Просыпайся! Приехали!» — пожилой проводник несильно тряс Петровича за плечо. Тот потянулся, передёрнул плечами: «Спасибо, отец. Я уже проснулся».
     Он встал, застегнул потёртый пиджачок, надел на голову серую кепку, зевнул и полез на верхнюю полку за пакетом. Опа! Полка была пуста!
     «Обокрали!» — остатки самогона выветрились из головы коровьего доктора. Он пошарил на соседних местах, заглянул под нижнее и хмуро побрёл к выходу.
     Яркое, ласковое осеннее солнце гладило небритые щёки ветеринара, внутренние органы требовали влаги, а протрезвевшие мозги искали выхода. Он прошёл по перрону на привокзальную площадь и уткнулся в конец небольшой очереди к пивному ларьку.
     «Жигулёвское» из тяжёлой гранёной пол-литровой кружки придало плавности движениям Василия; опорожнив её, он взял другую, бутерброд с рыбкой, не спеша покончил с ними и, весело улыбнувшись, бодро зашагал по улице. План действий уже лежал под серой кепкой в его интеллигентской голове. В киоске купил самую большую газету «Правда» с профилями Ильича на первой странице и направился к известной ему конюшне.
     Через час он сдал упакованный в «Правду» анализ Орлика в ветлечебницу. Побродил по городишку, сходил в кино, ещё разок выпил пивка, пообедал жиденьким борщом и обкраденной котлетой в столовой, получил результаты анализа и вечером уже кемарил в знакомом поезде, возвращаясь в родное село.
     «Ну что, эскулап свинячий? Что анализ показал?» — председатель, прищурившись, смотрел на вошедшего Петровича.
     «Да всё в норме, Степан Александрович! Здоров Орлик!» — ветеринар привычно шмыгнул, ёрзнул налево глазами и потёр пунцовый нос.
     «Здоров? — председатель побагровел.— Околел твой Орлик!»

22 сентября 2009

ВАЛЕНКИ

     Петровичу пришла посылка! Валенки! Дед целый день гладил глазами и руками бесценный подарок, пока не решился их надеть. Тяжело всунул обмороженные ещё на фронте ноги в катанки, расправил худые, сутулые плечи и прошёлся по своей пустой и холодной комнате. Эх! Увидела бы его Семёновна! Жену дед схоронил два года назад.
     Посылка пришла от внука. От единственной ниточки, державшей его в этой жизни. Обоих сыновей Петровича сожрала безжалостная машина Империи. В окна стучала пурга, проникая через старые, сгнившие рамы. Он неуверенно провёл рукой по едва тёплой батарее отопления, сел на диван, включил телевизор, ещё раз погладил валенки и закемарил.
     Деду снился он сам — молодой и сильный. Он нёс на руках свою жену, рядом бежали его пацаны, а навстречу шёл взрослый внук. Тот поправлял рукой свои пышные русые волосы, и весело смеялись зайчиками счастья его голубые глаза. Ну точная копия деда! Крупные слёзы потекли из-под закрытых век, и дед умер.
     На экране телевизора шустренький ведущий бойко махал ручонками с дорогим маникюром и уверенно тараторил об очередной победе страны. Но деда это уже не интересовало.
     Судьба наконец сжалилась над ним — он так и не узнал, что неделю назад в чужих и холодных горах погиб его внук.
     А по его стране мела пурга, покрывая саваном замерзающие города и умирающие посёлки.