Анатолий КОРЕПАНОВ

Железногорск

     Публиковался в коллективных сборниках, в «Новом Енисейском литераторе».

АГАТ

Как часто во время войны
Их гнали волна за волной —
Бурятских коней табуны,
И мастью одной — вороной.
Они были в серой пыли,
Их гривы косматила грязь.
На фронте, куда их вели,
Коней будет красная масть.
Устроив ночлег на лугу,
Табунщик взглянул на меня:
«Я, дяденька, вам помогу
Помыть в Енисее коня!..»
«Вожак табуна занемог
По имени Чёрный Агат.
Вот если ему бы помог,
Моя благодарность — стократ.
Агат — он вожак вожаков,
Себя не давал оседлать,
В округе извёл всех волков.
Не вздумай его подгонять!»
Агат до реки добежал,
Подняв на воде тучу брызг,
Он плавал, катался и ржал,
С ним слился мой радостный визг.
Легко он взлетел на обрыв,
Облитый закатом скакун,
И, камень ударом разбив,
Умчался в родимый табун!
Погиб ли Агат на войне?
О том невозможно узнать.
Но встречи хватило вполне
Нас крепкою дружбой связать.

«БЕРЁЗА ШТЕФАНА»

Где бродят весёлые грозы
И ветра хмельного поток,
Он мимо предивной берёзы
Проехать так просто не мог.

Не ветер сюда его гонит,
А поступь, траву вороша.
Берёзу обнимут ладони:
«Ну, здравствуй, лесная душа!

Тебя здесь никто не обидел?
Не дёрнул тебя за косу?
До встречи с тобой я не видел
Природы сибирской красу.

Когда я с тобой повидаюсь,
Заботы свои изложу,
В ошибках, сомненьях признаюсь,
То с лёгкой душой ухожу».

Пётр Штефан ушёл из-под кроны,
В тени он берёзы стоял,
В его генеральских погонах
Луч солнца звездой засиял.

Где бродят весёлые грозы,
Там ветра хмельного поток.
Он мимо любимой берёзы
Проехать так просто не мог.

Ноябрь 2009

ШАМАРИНСКАЯ ДАЧА

Был случай: я от транспорта отстал,
Мороз и ветер ночью свирепеют,
Насквозь промёрз, обледенел, устал.
Гляжу — пустое здание чернеет.
Нашёл я дверь в бетонный каземат,
Открыть его была моя удача!
Здесь мёртвый рай, а может быть, и ад…
Да тут — шизо!.. Шамаринская дача...
Тяжёлый запах от немытых тел
Запомнил склеп. Он тесен, как могила.
И тут когда-то кто-то дико пел:
«Зачем ты, мать, меня на свет родила?!»
Ломали здесь грабителей, блатяг —
То Берии работа, не иначе.
И наступал покой для работяг…
Так родилась Шамаринская дача.
Настало утро. Что ещё желать?!
Кошмар ночной из памяти стирало.
И чья-то мать, а может быть, не мать,
Бутылки из-под водки собирала.
Открыл я дверь, и я её закрыл —
Пусть за чертой останется задача.
Ведь на неё ответ ещё без крыл,
Кому грозит Шамаринская дача.