Марина ЛИХОМАНОВА

Екатеринбург

     Автор сборников стихов «Городской пейзаж» (2005) и «Заклинило» (2008). Лауреат фестивалей «А-либитум»-2007 (Пермь), «Свезар»-2007 (Екатеринбург). Стихи публиковались в коллективных сборниках; в журналах «Дети Ра», «Урал», «Уральский следопыт»; в детских изданиях «Тихая минутка», «Летучий кораблик»; в литературных альманахах «Воскресенье», «Среда обитания».

КИСЕЙНЫЕ БАРЫШНИ

Круженье кружевных кисейных каруселей
У барышень в руках столетие назад:
От солнечных лучей скрывали еле-еле,
От дождика — никак;
Но эта красота
Изящных паутин, слащаво-беззащитных,
Опасливый призыв, отчаянный намёк —
И вьётся кавалер (для полноты картины),
И вязнет в кисеях красавец-мотылёк…

***

К чему писателю читатель?
Читатель — каждый раз создатель
Ещё не ведомых миров.
Пускай для автора — ведомый,
Но я — искатель и искомый,
Не от корней, но от основ.

Я — сон о времени и месте,
Ясон, не ожидавший мести,
Медея с каменным лицом;
Я — зов, услышанный спросонок,
Азов не знающий ребёнок,
Играющий ключом, кольцом…

И дверцу отворяет ключик,
И я бреду на светлый лучик,
Себя, как кошку, в дверь впустив,
В давно прочитанных сюжетах,
В ещё не найденных ответах —
И обращаюсь в сказку, в миф.

ИТАКИ БОЛЬШЕ НЕТ

Где твой дом и где — чужие драки?
Ткань судьбы не след пускать на вехоть!
Одиссей лишается Итаки
В час, когда решается уехать.

На пороге можно оглянуться.
Но попробуй сам себе признаться,
Что мечта когда-нибудь вернуться
Суть попытка навсегда расстаться!

И покуда, знатен, горд и молод,
Ты плывёшь за дальние границы,
В незнакомца превратится город,
Поменяв и улицы, и лица.

Память жёстче боя, цепче плена,
А сравненье горше пораженья.
Измененья пострашней измены,
Ибо не нуждаются в прощенье.

Не сверяй себя с чужою мерой.
Не ищи былого в настоящем.
Не надейся, не стремись, не веруй —
Возвращайся, что-нибудь обрящешь.

САЛЬЕРИ

Сама легенда источает яд:
Доказано, что он не виноват.

Был рядом. Был талантлив. Был усерден.
Имел вполне заслуженный успех.
И кто решил, что правильность есть грех?
Кто пожелал Сальери вечной смерти?

Все приняли предложенный сюжет,
Легко сглотнув бессовестный ответ
На бесполезно всплывшие вопросы.
Когда клеймо проставлено на лбу —
Уже не важно то, что слухи лгут.
И в счёт грехов записывают слёзы.

Закатан в миф — похуже, чем в асфальт:
Не дёрнуться, не выплыть, не сказать,
Что всё не так — захлопнуты все двери…
А за дверьми — безвестный аноним,
Неведом, неподсуден, невредим,—
Чья зависть уничтожила Сальери!

ПИТЕР. ПРОЕЗДОМ

Впитывать воздух — так, что не упрекнёшь,
Будто бы духом здешним не пропитался;
В Питере сухо нынче — а лучше б дождь
Стуком, шуршаньем, привкусом оставался
В памяти о куске составного дня —
Из ожиданий, спешки и перелётов —
Чтобы потом растерянную меня
Ты по зонту узнал на случайном фото...

RIGAS MELNAIS BALZAMS

(ностальгическое)

Rigas melnais balzams. Дрожь воды на ресницах.
Полудикие пляжи среди сосен и дюн.
Вяжут «рижскую розу» бабки на рукавицах.
Камень города древен. Ветер Юрмалы юн.

Rigas melnais balzams. «Rigas modes» в киосках.
Ощущенье Европы — пусть под сенью «совка»,
В фотографиях, словно в карандашных набросках,
Жизнь осталась пунктиром, обозначась слегка.

Rigas melnais balzams. Сочный юрмальский воздух
Не вдыхается — пьётся, а сгустится — дождит.
Из-под пресной ныряем в просолённую воду —
Чёрной терпкою точкой в дне, что был здесь прожит,—

Rigas melnais balzams. Приюти пассажиров,
Электричка до Огре! Мы сойдём где-нибудь
И ухватим в кафешке по комочку пломбира
И по чашечке кофе — и подбавим чуть-чуть

Rigas melnais balzams. Тминный дух от ковриги
То ли чуется нами, то ли чудится нам.
Ветер прячет песчинки в узких улочках Риги.
Rigas melnais balzams — чёрный рижский бальзам.

ГОРЕ ГОРОДАМ

Горе городам, горе!
Бродит тут и там Голем,
Заливает смог в жилы —
Горе городам лживым!

Горе городам, горе!
Города душа — Горлум.
Города душна участь,
Городу дышать, мучась.

Горе городам, горе!
В городе дома — горы,
Двери в два окна — норы.
Толпы, сволота, своры.

Горе городам, горе!
Города вода — горечь.
Города туман — кома.
Полон барабан грома.

***

Дом, словно зуб, недорушен —
Сглодан, торчит только треть.
Всё, что осталось, наружу —
Даже неловко смотреть.
Фото, где ты у рябины,
Бросили возле крыльца…
Холодом, инеем — и ни
Имени, и ни лица.

НАСЕКОМАЯ СКАЗКА

Вырастая, удаляемся от земли,
Возвышаясь над букашками и травой,
Убегая то от лета, то от зимы
Тараканьей нервной рысью по мостовой,
Вдоль фасеток синих окон, жестоких стен,
Даже и не замечая: у самых ног
Невод плитчатый расстелен, мы взяты в плен,
Нити улиц тихо стягивает в клубок
Многоглазый ворог.
И что ни путь — то крюк.
Забарахтаюсь, запутаюсь, удержусь…
Ты не ешь меня, мой город, мой царь-паук!
Я тебе ещё когда-нибудь пригожусь.