Николай ЗАЙЦЕВ

Красноярск

ЮБИЛЕИ РАЗЛИВА ТРИ СЕМЁРКИ

Из галереи русских писателей

Кто плеском рук, – а кто и крыл,
В тот вечер друг друга дарил…

Н.А. Зайцев

Знающему далеко до любящего,
Любящему далеко до радостного.

Конфуций

     Вы были когда-нибудь на собрании творческого клуба и авторов альманаха «Новый Енисейский литератор? «Э!.. – скажу я вам, – вы никогда не были на таковом собрании, если не посетили его 9 января 2010 года!»
     Зал искусств Краевой научной библиотеки им. Ленина (первый этаж здания, от фойе налево) уже почти полон. Смешение лиц, женских нарядов, разговоров, улыбок… озабоченно-торжественное выражение лиц организаторов собрания, тем более, что это собрание – торжественное, праздничное, – подводит итог литературного года альманаха.
     Сергей Николаевич Кузичкин, издатель и главный редактор альманаха, приподнято-праздничен, непоседлив; всех видит, всё примечает: одновременно отдаёт помощникам касающиеся праздника распоряжения. Захватывая со стола всё новые и новые экземпляры альманаха, пробирается между сидящими по залу, вручая свежие издания авторам. На бегу наклонится к, тут же растаявшим в улыбке, двум женщинам, оставит их с комплиментами – и опять спешит назад к своему рабочему, «председательскому» столу.
     Много интересных, обращающих на себя внимание лиц (теперь я имею в виду уже сугубо мужскую половину общества) увидите вы на этом собрании; но никто, повторяюсь, никто не пропустит мимо своего возбужденного взора фигуру Александра Матвеичева!..
     Высокий, густокаштанововолосый – в такой же короткостриженной бороде и в усах, – стройный, как многомачтовый линкор, входящий после многотрудного морского похода в родную гавань (семь лет Казанского суворовского училища, пехотное училище и последующую многолетнюю службу кадрового офицера, как видно, просто так за окошко не выбросишь!), – в ослепительно-белом то ли кителе, то ли пиджаке, то ли смокинге (сыздали и не разберёшь), но по безупречной военной выправке своего владельца ужасно напоминающем всё-таки этот парадный военно-морской китель с широкими, золотыми позументами, – выходит он на пятачок литературной арены, чуть сбоку и поперёд председательского стола, воздымает руки кверху, улыбается – и хрипло-смачным, с шепельцой, голосом возглашает: «Господа, господа!.. а мне сегодня семьдесят семь… – и у меня сегодня День рождения…»
     Аплодисменты, кажется – как цветы, как оборванные лепестки тех же цветов, поднимаются в воздухе, кружат по залу, опускаются сверху вниз – падают на его крупную, когда-то выистую, голову, на торжественно-бел? сверкающий китель, на ладони крепких, горячих рук… – Да, господа! – перехватив вздох недоверия в зале, продолжает юбиляр. – Сегодня вы поздравляете меня с 77-летием. – И улыбка, хорошая, чистосердечная улыбка, осклабившись, опять струится доверчивой радостью по его лицу.
     Сергей Николаевич Кузичкин тут же подхватывает: «Да, дорогие друзья, у Александра Васильевича Матвеичева сегодня юбилей – две семёрки, – желаем, чтобы к этим двум семёркам прибавилась еще одна (и обращаясь к юбиляру): ждём вас на – 777-летие!
     Опять отзывчатая радость рукоплескания – опять с неба кружатся белые лепестки цветов…
     Матвеичев – поговорить перед аудиторией любит. Говорит сочно, непременно с юморком, заставляющим, другой раз, и румянец взыграть на лицах у отвыкших подчас от крепко крученого мужского словца женщин. А тут… не успел Александр Васильевич, ни в прозаической, ни в стихотворной составляющей своей речи, ещё, как следует, и разойтиться, – плечи юбиляра как будто бы начали расширяться… приподнялись и округлились…Ещё минута – и сверкающие, белые воскрылия шевельнулись за его спиной… – и крылья, белоснежные, чудесные крылья, встрепенувшись, раскрылись и сделали несколько пробных – всего вполовину полного своего размаха – взмахов!.. Ветер, поднятый их плеском, поднялся, закружил по залу; свежо овеял разгоревшиеся лица собравшихся литераторов и гостей. На этот раз – уже вздох изумления прокатился по залу; некоторые даже прижукнулись на своих местах – мало ли чего, в наше-то время, ни случается! ведь даже абсолютно слепые научаются сейчас видеть не хуже зрячих, а уж кто только в кого не переселяется и не вселяется, – уж и речь об том не идёт. Но в целом обретение крыльев одним из членов творческого клуба «Енисейский литератор», поэтом и прозаиком, членом Союза российских писателей Александром Матвеичевым, литературное собрание восприняло на ура!
     Что подумалось мне – живому свидетелю этого нового в нашей литературной среде явления? Первое – шоу, бутафория! Но эта догадка отпала сразу же, поскольку всё выглядело настолько реально, настолько убедительно было это новое выражение лица нашего, теперь уже пернатого, собрата, – вот де мол я такой и есть… и эти крылья – мои… ну, что поделаешь? даны – да и даны… «Демонские крылья! – ударило мне в голову, – но чересчур уж белы, хотя в вопросе демонских чар в отношении женского пола – и могли бы быть подвергнуты более пристальному рассмотрению. Ангельские? – нет, отпадает, хотя белизной своею могли бы поспорить и с ними…»
     И тут, словно по мановению волшебной палочки, в зале явилось два подноса с бокалами, наполовину наполненными красным вином и дрожащею мелкой хрустальной дрожью водкою – и шоколадные конфеты… – Прошу, господа, угощайтесь… – сказал Матвеичев. – А кто пожелает, может, не дожидаясь окончания моей речи, пройти в смежную комнату… Угощайтесь во здравие!
     Что же за крылья увидел я всё-таки 9 января 2010 года за плечами писателя Александра Матвеичева? Да, конечно! это были крылья поэзии… а может быть – крылья и самого крылатого коня Зевса Пегаса. Хотя бы потому, что вот и мне подарили они вдохновение написать о них и их счастливом, но, хотелось бы надеяться, временном обладателе.
     Да пусть не будет на меня в обиде герой моего писания, что я назвал его временным хозяином Пегасовых крыльев! В общем-то, по большому счёту их постоянная носка, для поэта, может быть даже и обременительна (да и Пегасу без них надолго тоже ведь оставаться нельзя). Но в нужный момент – и в чрезвычайно нужной ситуации, – к примеру, на помянутое 777-летие, – эти крылья нашему юбиляру, я думаю, обязательно опять будут подарены; ведь, как известно, таковые крылья в первую очередь даются страждущим. Да и на чём, как не на них, прилетают и на наши литературные сходы, и в наши вдохновенные сны – и могучий рисователь образов Гектора и Ахилла Гомер, и непобедимый бражник и почитатель Киприды, среброкудрый Анакреон, и не менее нежный и сладкозвучный певец любви Катулл.

26.01.10