Пауль ГОССЕН

Йютерборг, Германия

     Родился на Алтае. С 1998 года живёт в Германии. Пишет стихи и рассказы. Публиковался в Германии, Франции, Канаде. В России — в журналах «Техника — молодёжи», «Мир фантастики», «Реальность фантастики», «Звёздная дорога», «Полдень, XXI век», «Уральский следопыт», «Вселенная, пространство, время», «Игромания», «Mobi», в «Новом Енисейском литераторе».

КОРОЛЕВСТВО ЗА $ 9.99, ВКЛЮЧАЯ НДС

     Жил да был я. В Тридевятом Виртуальном Королевстве. Месяц — два бакса, полгода — трёшка, а если арендовать на пожизненное пользование — $9.99, включая НДС.
     Должность у меня — король. В реале я, правда... Но не будем о грустном. А здесь — король. Замок с башенками на холме, леса-поля... Красота! И всё — как настоящее. Хоть в лупу рассматривай, хоть руками трогай. По утрам рыцарские турниры, по вечерам балы. По вторникам крестовые походы на соседние царства-государства, по четвергам жду неприятеля к себе. Раз в месяц свадьба. Нет, гарем я не держу — королевство моё христианское. Поэтому действую по методу Синей Бороды: отгулял медовый месяц — и супругу в расход. А то присосётся, пиявка, как в реале... Но не будем, не будем о грустном.
     Казнь королевы — это всегда праздник. Зевак собирается целая площадь. «Да здравствует король!» — кричат и всё такое. Видели ли вы когда-нибудь глаза своей жены после вынесения ей смертного приговора? Я — каждый месяц. Очень, знаете ли, поднимает самооценку.
     Так я и жил. Горя не знал, в реал лишь на работу ходил. Проблем с невестами в Тридевятом не было. Я им приворотное в бокал. Выпьют и влюбятся. В меня — Эрика Некрасивого. И не просто влюбятся, а втрескаются по уши. Можно руку и сердце предлагать, можно дурой называть — смотрят преданно, а глаза большие и голубые.
     Невест я отбирал сам. На королевских балах. Для чего ввёл специальный «Декрет о Золушке», который строго карал родителей, запрещавших дочерям посещать дискотеки. И девушки шли на мои балы, как загипнотизированные. Знали, чем всё может кончится, а всё равно — подавай им острых ощущений. Я восседал на троне, тискал очередную королеву и выслушивал советы придворных.
— Ваше величество! Ваше величество! — шептал мне на ухо первый министр Джое Сильвера.— Обратите внимание на Якобину — дочку мясника. Вон ту блондиночку.
— Да они все блондиночки,— отвечал я.
— Она в жёлтом, ваше величество,— не унимался Сильвера.— А подол петухами расшит...
— Даже не смотрите, ваше величество,— сопел в другое ухо палач Том Байрон.— Подол с петухами — ну и вкус! Взгляните лучше вон на ту блондиночку.
— Да они все блондиночки,— вздыхал я.
— Она в голубом, ваше величество,— не унимался палач.— А подол с единорогами. Кристина — дочка звездочёта. До чего аппетитная...
     Надо признать, что все девушки в Тридевятом были практически на одно лицо. Носики-курносики, чуть надутые губки, обесцвеченные кудряшки. Матрицей для них послужило старое фото из журнала «Плейбой». Программист, понятно, девушек подретушировал, одел одну в жёлтое, другую в голубое. Но заголишь королеву, а там одно и то же, одно и то же! И никаких новых геометрических перспектив.
     На этом я и погорел. Как-то во вторник напали мы на Новую Трансильванию — виртуальную империю, где правил Дракула II. Поход прошёл успешно: разбили рыцарей, спалили окрестные деревни, осадили замок. Дракула II зубы в бойницу скалит, словами нехорошими нас кроет. Мои воины посыпают замок стрелами, но на штурм идти не хотят — опасаются чанов с кипятком. И тут заскрипели и открылись ворота замка. Глянул я: стоит в проходе девушка. Черноокая. В красном. А на подоле василиск вышит. Она-то нам ворота и открыла. Ворвались мы в замок. Дракула II дал дёру в реал, но мы отвели душу на кухарках — порубали всех в капусту. Потом забросил я черноокую на коня — и галопом к себе в Королевство.
     Ну, а по возвращении сразу же приказал казнить королеву, достал склянку с приворотным и подступил к пленнице.
— Как зовут тебя,— спрашиваю,— красавица?
— Рафаэла, ваше величество,— отвечает Рафаэла и падает передо мной на колени.
— Что же ты, Рафаэла, ворота открыла? Господина своего, Дракулу II, предала.
     Заблестели в глазах чужеземки слёзы.
— Замуж он меня за себя звал, ваше величество. Уж и день свадьбы назначил. А я не хотела.
— Как так? — осерчал я.— Слово государя для программы — закон.
     Разрыдалась тут Рафаэла пуще прежнего, руки заломила и говорит:
— Вас я люблю, ваше величество. Сиротой я росла, без матери, в детстве с папой на работу в казначейство ходила, а там, чтоб не скучать, с монетами играла. И попалась мне как-то заграничная монета с вашим профилем. Я как её увидела, так в вас и влюбилась.
— Влюбилась? — удивляюсь.— Да я же Эрик Некрасивый.
— Для кого и некрасивый,— отвечает девушка,— а я ту монету за щёку спрятала, из казначейства вынесла и с тех пор любовалась вами втайне.
     И достаёт из-за щеки золотой гульден с моим профилем.
— Опомнись, дура! — кричу, а самому приятно.— Я ж всех своих жён казнил.
— Так до того месяц с ними жили,— отвечает чужеземка.— Да за такое счастье и жизни не жалко.
     Тут-то я и растаял окончательно. Плеснул приворотное в бокал, спрашиваю:
— Пойдёшь за меня замуж?
     Отодвинула Рафаэла бокал, глаза засверкали.
— Я, ваше величество, за вас и без всякого приворотного пойду. Ибо люблю вас сильнее жизни. Одного боюсь: все ваши жёны блондинки были, а я чёрненькая — наскучу быстро. Пожалейте меня, ваше величество: выпейте приворотное сами и подарите скромной девушке месяц безумной любви.
      Хорошо сказала. Я чуть сам не разрыдался. Осушил одним залпом бокал, глянул на Рафаэлу влюблённым взглядом, подхватил на руки и понёс в тронный зал. Мы как раз кольцами обменивались, когда моей бывшей под окном голову отрубили. Непередаваемые ощущения!
     И стали мы жить. В принципе, у черноокой под красным оказалось то же самое, что у других под жёлтым и голубым. Но с небольшими отличиями. Тут чуть поуже. Там чуть пошире. Плюс родинка на интересном месте. А что моя Рафаэла в спальне вытворяла! Не перескажешь.
     И вдруг...
— Ваше величество,— шепчет мне Джое Сильвера,— сегодня месяц, как вы с Рафаэлой свадьбу сыграли...
— Пора бы её того... — потирает мозолистые руки Том Байрон.
— Как месяц? — удивляюсь.— А ведь и вправду... Так я же новую невесту ещё не выбрал.
— Выберете, ваше величество,— это опять Сильвера.— Девушек в Тридевятом много. А с этой пора кончать.
— Постойте,— кричу.— А если у меня к ней серьёзное чувство?
— Ваше величество,— умиляется палач,— тем острей будут ваши переживания в момент казни.
— Хорошо,— вздыхаю,— подготовьте указ, я его подпишу... на днях.
— Указ давно готов,— кланяется первый министр.
     Что ж, имидж короля превыше всего. Взял я перо, занёс над указом... И тут — бабах! — распахнулась дверь, и в тронный зал вбежала моя Рафаэла.
— Поздравьте, ваше величество! — кричит.— Я — беременна.
— Не может быть! — кричат Сильвера и Байрон.
— Может, вот справка от придворного врача.
     Что тут скажешь? Казнить Рафаэлу? И вместе с ней наследника престола? Фиг вам! Прогнал я первого министра и палача с глаз долой и закатил пир на всё Тридевятое.
     Ну, а через пару недель у Рафаэлы округлился живот. Почему так быстро? Я и сам поинтересовался. И Рафаэла мне объяснила, что у них в Трансильвании за год по три урожая снимают, а уж детишки растут — куда там нашим грибам.
     И точно, вскоре родился наследник престола Феропонт Мудрый. Оргии в королевской спальне прекратилась, начались пелёнки-распашонки... Наследник оказался плаксой. Сирена, и только. Я поначалу крепился, уши затыкал. Потом стал всё чаще задерживаться в реале. На недельку. На две. Летом взял отпуск и махнул со своей змеюкой на море. Читал ей Верлена, цветы как-то подарил, но потом... Ладно, я же обещал: не будем о грустном.
     Вернулся я в Тридевятое только осенью. Гляжу — Феропонт подрос, на вид ему лет шестнадцать. Книжки по программированию читает, каратэ освоил. И Рафаэла не скучает: в моё отсутствие взяла государственные дела в свои руки, указы подписывает — только бумага шуршит.
— Ты где был? — спрашивает, и не слышу я в её голосе былой любви.— Я тут без тебя две войны выиграла, наследника вырастила. А ты в реале с вонючими женщинами развлекаешься.
— Почему это «с вонючими»? — возмущаюсь.
— В реале всё имеет запах. Значит, и бабы все вонючие. И ты мне зубы не заговаривай, ваше величество. Ответь лучше, когда в следующий раз пропадёшь?
— Не знаю,— говорю.— Работа у меня. То да сё.
— А раз не знаешь,— говорит Рафаэла,— подпиши указ о передаче власти наследнику.
     Тут-то вся любовь у меня из головы враз вылетела.
— Измена! — кричу.
     Но без толку. Первого министра Джое Сильвера по приказу Рафаэлы казнили. Что до палача Тома Байрона, то он его и казнил, переметнувшись на сторону королевы.
— Подпиши по-хорошему,— требует Рафаэла.
— Не подпишу,— ерепенюсь я.— Самозванка! Дрянь!
— Тогда,— говорит,— тебя отстранит от власти Королевский Совет, как слабоумного.
— Это я-то слабоумный?.. — начал я, но тут двое стражников схватили меня за руки и повели на Совет.
     Там уже ждали палач Том Байрон и наследник Феропонт Мудрый.
— Сколько будет 46790654 умножить на 6356865? — спрашивает Байрон.
— Я вам не калькулятор,— отвечаю.
— Да это же элементарно,— смеётся Феропонт,— 297441870739710.
— У меня гуманитарное образование,— говорю.— Так что попрошу вопросы без циферок.
— Это запросто,— соглашается палач.— Расскажи наизусть «Виртуальный свет» Гибсона.
— Вы что — очумели? — кричу.
     А Феропонт Мудрый начинает:
— «Курьер прислонился лбом к слоёному пирогу стекла, аргона и ударопрочного пластика. Над окраинами города висит боевой вертолёт...»
— Заткнись,— кричу я.— Ты же программа. А я — человек.
     Но разве тут что-то докажешь? Отстранили меня от власти, сослали в деревню коз пасти. Хотел я народное восстание поднять, да куда там! Крестьяне вилами побили, девушки обсмеяли.
     Тут объявился из реала Дракула II, тот самый. Рафаэла упала в ноги Феропонту Мудрому и покаялась, что его настоящий отец — трансильванский император. Феропонт заключил своего нового отца в объятия и тут же скончался от неизвестной болезни. Вся власть перешла к Рафаэле — королеве-матери. Через день она вышла замуж за Дракулу II, и Тридевятое Королевство мирно вошло в состав Новой Трансильвании. Обставил меня император, как мальчишку. Я понял, что ловить больше нечего, и слинял в реал.
     Такая вот история. Хотя убытков, если вдуматься, всего-то на $9.99. Было бы с чего расстраиваться.