Сергей ПРОХОРОВ

Нижний Ингаш

     Сергей Прохоров — автор шести книг стихов и прозы, основатель и редактор сибирского межрегионального литературно-художественного журнала «Истоки». Член Международной федерации русскоязычных писателей. Печатался в журналах «Юность» (Москва), «Вертикаль» (Нижний Новгород), «Рукопись» (Ростов-на-Дону), «Наше поколение» (Молдова, Кишинёв), «Лексикон» (Чикаго), «Великороссъ», «Новая литература» (Москва), «Литературная губерния» (Самара), других литературных изданиях.

БЕС ПОПУТАЛ

     Привычно скользнув взглядом по залу детской одежды, где редкие в эти утренние часы посетители районного универмага заглядывали сюда, Клавдия Ивановна Турыгина, взяв сразу две упаковки детских колготок, одну незаметно сунула в заранее полурасстёгнутый отворот пальто, и пакет бесшумно скользнул на дно объёмистого внутреннего кармана. Положив оставшийся в руках пакет на место, Клавдия прошла дальше вдоль стеллажей. Приметила красивое детское платьице. Снова, оглядевшись, незаметно опустила новую вещь следом за колготками.
     «У внучки Юлечки скоро день рождения — хороший будет подарочек от любимой бабули»,— подумала Клавдия и сосредоточенно стала выбирать что-нибудь для покупки. Она всегда что-то покупала, какую-нибудь недорогую вещицу, чтобы, не дай Бог, не вызвать хоть малейшего подозрения у продавцов. Хотя разве смогли бы они даже подумать подобное о таком уважаемом в районе человеке?
     Клавдия Ивановна вот уже много лет возглавляла один из отделов народного образования, была членом районного комитета партии. Конечно, где-то в глубине души её мучила совесть. Знала, что поступает нехорошо, не по-советски. Да и как члена партии себя не раз корила: «Какой постыдный пример для школьников, если бы узнали». Но успокаивала себя: «Ведь ни разу за три года не попалась! А продавцы «наторгуют» нанесённую мною растрату. Не я одна такая. И повыше меня чины воруют. Конечно, не таким, как я, образом, не в магазинах, но воруют. У государства, у народа. Россия-матушка богата — всем хватит».
     Лена Веткина в первый день своей работы в универмаге (её приняли в отделе кадров райпо учеником продавца) ко всему, особенно к людям, присматривалась с интересом, изучающе, потому как ничего и никого ещё здесь не знала. Приехала она в сибирский посёлок с Украины вместе с мужем, демобилизованным с Черноморского флота. Муж Николай устроился слесарем в местном леспромхозе, а она, походив по организациям, решила попробовать себя в торговле.
     Внимательно рассматривая отделы универмага (их было пять: отдел верхней одежды — мужской и женской, отдел детской одежды и игрушек, отдел обуви и головных уборов и отдел бытовых приборов), Лена обратила внимание на пожилую покупательницу. Не на неё саму, не на внешний вид: во что одета, обута,— а на её руки. Вот они потянулись к стеллажу, сняли два пакета колготок, а обратно положили одну. «А где же второй пакет? — подумала Лена.— Сумки у женщины нет, и в руках тоже ничего». А вот она взяла два платьица, а назад снова положила одно. Руки пустые. «Фокус-покус»,— смекнула Лена, но на всякий случай подошла к скучающей продавщице детского отдела и шепнула ей на ухо про свои подозрения.
— Да ты что, в своём уме?! Это же Клавдия Ивановна! — тоже переходя на шёпот, возмутилась было продавщица.
     Однако Лена уже поверила всерьёз своей догадке, и когда Клавдия Ивановна подошла и выложила на прилавок пару летних дешёвых носков, Лена спросила:
— А вы всё выложили? Кажется, у вас что-то ещё за пазухой.
     Как плёткой по лицу хлестанул внезапный и, как показалось Турыгиной, грубый, нагловатый вопрос. Она к таким не привыкла. От неожиданности Клавдия Ивановна потеряла на время дар речи. А смелая хохлячка уже помогала ей расстегнуть пальто и, сунув руку в глубокий, безразмерный карман, вытащила на глазах изумлённой продавщицы и других посетителей магазина два целлофановых пакета с детскими колготками и платьицем.
     С неделю если не весь район, то вся его интеллигенция была в шоке. Учителя, и особенно те, кто близко знал Клавдию Ивановну, эту образованную, деятельную женщину, опытного профессионального работника, вначале отказывались верить.
     А Клавдия Ивановна, живая по характеру, напрочь замкнулась от людей. Замкнулась от стыда, от сознания того, что достигнутые годами уважение и почёт, которые она долгие годы имела, рухнул в одночасье. Когда она впервые решилась на такой поступок, или, вернее сказать, проступок, Клавдия Ивановна думала, что это будет её и только её тайна. Даже муж родной, с которым она делилась, казалось бы, всем, не догадывался. А потом долго не мог понять, для чего это делала его любимая жена. Ведь жили в достатке: оба были на руководящих должностях, в деньгах нужды особой не имели. Впрочем, и сама Клавдия Ивановна до конца своих дней так и не поняла, где, когда и зачем её однажды бес попутал.