Михаил МЕЛЬНИЧЕНКО

Железногорск

     Член Союза российских писателей. Представитель «Нового Енисейского литератора» по восточной группе районов Красноярского края.

***

Борису Наконечному, у которого я купил молоденькую лайку

У меня была собака
С редким именем Кухта.
Очень умная, однако,
И красива лайка та.

Как идёт она по зверю,
Так никто и не узнал,
Не успел и не проверил,
А точнее — опоздал.

Спит теперь уже навечно
Чистокровная вполне.
Родословную, конечно,
Наконечный не дал мне.

ОРНИТОЛОГИЧЕСКОЕ

(на два голоса)

Вот утка: разбег по воде и — полёт…
Да, так же уходит в полёт самолёт,
Но утка — она самолёта ловчей:
Пловец, и подводник, и лётчик — всё в ней.

Оляпка ныряла, оляпка ныряла,
Как будто на дне она что-то теряла.
Ныряла с разбега и вниз головой…
Что ищет она под холодной водой?

Гуси в небе летят и галдят, и галдят…
Гуси северный дом покидают,
А потом, бросив юг, неожиданно вдруг
Вновь на север они прилетают.

Дятел долбит, дятел долбит,
Головой работает.
Он не просто дыры долбит —
Заодно и лопает.

Коршун в небе парит, коршун с неба глядит.
Всё он видит и всё понимает.
А когда с высоты свою жертву узрит —
Камнем падает и попадает.

Синица летела, синица летела,
И видит синица: открытая дверь.
Она залетела, такое вот дело,
И так до сих пор там летает, поверь.

***

Из всех сибирских горных стран
Восточный врезался Саян
Мне в душу слишком глубоко —
Стоят там горы высоко!

Туда добраться нелегко —
И дорого, и далеко,
Но я опять пойду в Саян
И от восторга буду пьян.

***

Я пока не пересёк экватор,
Что-то не сподобился никак.
В детстве лазил на триангулятор.
Называли мы его — маяк.

Мне уже не пересечь экватора.
Значит, так теперь тому и быть…
Но, однако, пик Триангуляторов
Очень бы хотелось посетить.

***

Я сейчас, как никогда, серьёзный —
Да, сегодня я на высоте.
Я на пик поднялся Грандиозный:
Красота! Места-то ещё те!

Но на пик я всё же не поднялся,
Не дала погода — подвела…
А серьёзно очень собирался.
Вот такие вышли, брат, дела.

***

Михаилу Тарковскому

Он Москву поменял на Бахту,
И познала Москва ту Бахту.
Он Бахту на Москву не сменяет,
И Бахта это точно знает.

***

Города, города, города,
Я ваш пленник, я ваш постоялец.
Уезжаю от вас иногда,
Но без вас я бездомный скиталец.
Я бродяга без вас, я турист,
А при вас я — исписанный лист.

***

В восторге, в эйфории и в отпаде
Стою на Кинзелюкском водопаде,
А подо мной грохочет Кинзелюк
И издаёт прозрачный, зычный звук.

Вода бурлит, бушует тут и там…
И брызги с солнцем пополам!
И шум, и гам, и гам и шум —
Такой вокруг шурум-бурум!

Совсем не шум, а гаммы — звук.
Играет фуги Кинзелюк!
И сердце бьётся невпопад —
В груди клокочет водопад.

***

Дождь в верховьях Кизира, дождь
Не такой затяжной, как в Макондо.
На кого же теперь я похож?
Ну конечно же, не на Джеймс Бонда!

На промокшего насквозь туриста
И на мокрую курицу тож.
Я обсохну не скоро, не быстро.
Нет, на курицу я не похож!

Между нами, петухами,—
Весь промок я с потрохами,
Но на мокрую курицу я
Не похож… потому что петух.

Но кричать не могу «ку-ка-ре-ку»,
Чтобы не разозлить эту реку,
Своенравную эту реку,
Лучше сделаю три раза «ку».

Кин-дза-дза, Кин-дза-дза, Кин-дза-дза…
И Кизир заберёт дождь назад,
И появится в тучах оконце,
Сквозь которое ввалится солнце.

ДОКТОРУ Ж.

1
Если жизнь прокрутить, словно ролик,
Кем же выглядишь, доктор ты наш?
Чаеголик ты, чаеголик,
Или, если короче,— чайкаш!

Да, подсел ты на этот напиток,
Будто бы наркоман на иглу.
И не делаешь вовсе попыток
Перейти на другую игру,

Перейти на другую забаву,
На земную и вечную страсть,—
Снова чайную глушишь отраву,
Напиваясь сверх меры, но всласть.

2
Доктор взял и меня укорил,
Что он не чаеман — чаефил!
Что ещё не маньяк, а любитель,
Это так, и вдобавок — ценитель.

Доктор, доктор, да брось ты играть.
Ведь придётся нам всем помирать.
И, чем водку с винищем глушить,
Лучше чай ароматный попить.

Будут пусть чаеман с чаефилом,
Нежели алкоголик с дебилом.
Напоследок скажу: наливай!
Чай, конечно. Да здравствует чай!

***

Здесь, в глуши Тофаларии тихой,
В недоступном таёжном краю,
Не до песни пока, не до стиха,
Но я всё-таки песню пою.

Я пою оттого, что продрог я,
Что промок от дождя я насквозь.
Впереди перекаты, пороги
Позади… только всё началось.

Здесь бывают другие погоды,
Здесь совсем не всё время дожди.
Ну и что, что зима тут полгода?
Лето будет, хоть жди, хоть не жди.

Послезавтра иль завтра, быть может,
Солнце выкатит красный свой шар.
Перейдём перевал, Бог поможет!
И достигнем мы Верхних Гутар.

***
Мы вышли на Гутарский водопад.
Сюда ходили только тофалары,
теперь — французы, немцы и мадьяры
и прочий швед сюда попасть бы рад,
настоль красив и мощен водопад.

Здесь падают впопад и невпопад
большой воды сплошные кубометры,
а под ногами пропадают метры,
и всё не так, и всё на новый лад…
Жаль покидать Гутарский водопад.

Зачем идут в медвежий этот угол?
Одни идут, чтоб выйти на Кизир,
другие — чуть южнее, на Казыр,
а третьи — через озеро — на Агул,
но мы хитрей, мы повернём на Тагул.

Точней, не повернём, а поплывём.
Нам с водопада уходить пора,
Нас понесёт Гутара-Гутара —
Стремительный и мощный водоём,
А дальше — в Тагул, Тагулом пойдём.

Но в сердце вечно будет уголок,
Где сохранится водопада вал,
И Федосеева далёкий перевал,
И тофаларский въедливый дымок…
Да, Тофалария — прекрасный уголок!

***
От Верхних Гутар и до Нижних Гутар
Мы выпили б чая большой самовар,
Да мы самовара не взяли с собой,
Но сыты не только сырою водой.

В походном готовим мы чай котелке,
Сюда ведь приехали мы налегке.
Вот скоро Гутару мы речку пройдём
И дальше по Тагулу вниз поплывём.

Хоть плавает, как говорится, оно,
А водники — ходят, ходить им дано
По камням, буранам, волнам, валунам:
Сегодня мы здесь, ну а завтра мы там!

***

Владимиру Богатырю

Я по путику хожу,
Лёгкий прутик тормошу.
Я совсем не промысловый,
Я на путике том новый.

Я турист, ядрёна вошь,
Хошь не хошь.
Мне награда путик тот,
Вот.

Делал путик же не Путин,
А путёвый человек.
Путин тоже не беспутен.
Он прославился навек.

Но запутался бы Путин,
Если б он попал на путик,
Словно с корабля на бал,—
Он бы сразу заплутал.

Ну а я же не плутаю,
Я же затеси читаю,
И по затесям я вот
Изучаю путик тот.

И к закату, ё-моё,
Выйду я на зимовьё.
Ну а там, в зимовье том,
Всё — ладом!

БОГАТЫРЮ

Так уж оказалось —
Всё проще, чем казалось.
Бывает — жизнь жёсткая, словно жесть,
Иль мягкая, как трава.
«Жизнь такова, какова она есть,
И больше ни какова!»

Мне в душу запали эти слова,
Повторять их считаю за честь:
«Жизнь такова, какова она есть,
И больше ни какова!»

Иной — уже износился весь,
И жизнь ему не мила…
Другой же считает жизнь за честь,
Ему и хула — хвала!

«Жизнь такова, какова она есть,
И больше ни какова!»

***

Спасибо тем, кто избы ставит
На берегах таёжных рек.
Он этим и себя прославит,
И стольким людям даст ночлег.

Турист промокший и суровый
Спускается с озёр и с гор,
А здесь изба, и сруб здесь новый.
Такой уют, такой простор!

Такой приют, конечно, нужен.
Он — как подарочек судьбы.
И пьём мы из походных кружек,
Пьём за хозяина избы!

Кто сруб рубил? Не знаю, кто он,
Но он — великий человек!
Он даже с президентом вровень,
Раз стольким людям дал ночлег.

Свет керосинки льётся в зале,
Звучит гитара лампе в такт.
Давно мы так не отдыхали,
Давно не расслаблялись так.

Спасибо тем, кто избы ставит!
Спасибо, добрый человек!
Пусть этот стих тебя прославит
На час, на год, на жизнь, навек.

ЭПИГРАММА

Если догадаешься,
Кто это такой,
Я тебе отвечу:
«Сам такой!»
Он птицу отличает по поклёвке,
Он рыбу по полёту узнаёт.
И на работе, словно на маёвке,
Он водку пьёт и песенки поёт.

***

Я знаю: мог бы быть поэтом
Шестнадцать месяцев в году,
Но я четыре лишь, при этом
Другие десять — ни гу-гу.