Александр СМИРНОВ

Ярославль
Родился в 1986 году в Ярославле. В 2008 году окончил математический факультет Ярославского университета им. П. Г. Демидова. Печататься начал в 2007 году. Миниатюры и фантастические рассказы публиковались в журналах «На любителя» (Атланта, США), «Жемчужина» (Брисбен, Австралия), «Техника — молодёжи» (Москва), «Золотой век» (Киев, Украина), «Новый журнал» (Гамильтон, Канада), «Русский свет» (Тампере, Финляндия), «Супертриллер» (Москва), «Мир животных» (Гомель, Беларусь), «МИГ-17» (Санкт-Петербург), «InRock» (Москва), «Порог» (Кировоград, Украина); в DVD-приложении к журналу «Мир фантастики» (Москва); в газете Международного союза литераторов и журналистов «APIA» (Лондон, Великобритания); в газете «Эколог и Я» (Гомель, Беларусь); в сборниках «Серебряная даль» (Ярославль), «Новая волна. Созерцание бесконечности...» (Санкт-Петербург). В 2008 году цикл миниатюр «Брызги на стекле» занял первое место на Третьем городском открытом конкурсе «Серебряная даль» (Ярославль) в номинации «Проза».

Из цикла «Брызги на стекле»

МЁРТВЫЙ ЛЕС

      Сворачиваешь с тропинки в сторону, и обычная реальность словно исчезает. Весёлый птичий щебет, яркие сочные краски летнего леса, особый, непередаваемый лесной запах — всё поглощается каким-то неведомым вакуумом на границе света и тени. Свет — живой лес, яркий и солнечный, тень — лес мёртвый. И разделяет эти два леса лишь тропинка.
      То, что лес мёртв и мёртв уже давно, видно с первого взгляда. Стройными рядами безмолвных стражей стоят тёмные ели с серой, засохшей хвоей. На ветвях растянуты обширные паутины, в центре которых сидят их хозяева — пауки, большие — издалека отчётливо виден светлый крест на сером брюшке. Паутина необычайно липкая — собьёшь такую случайно лицом, и придётся долго счищать с себя тонкие нити. В воздухе не слышно ни звука, шаги утопают в толстом мягком ковре тёмной старой хвои, сквозь который не пробивается ни единой травинки, и лишь бледно-фиолетовые поганки с трудом поднимают свои наполненные ядом головы на дистрофической ножке. Воздух в этом лесу затхл и душен.
      Чем дальше углубляешься в этот лес, оставляя свет и зелень позади, чем больше мрак заволакивает зрение; чем больше одинаковых тёмных безмолвных стражей обступают тебя со всех сторон, тем слабее становится чувство реальности, и страх, неведомый и беспричинный, сковывает ледяной рукой сердце, и жутко становится на душе, и она рождает безмолвный протяжный крик, вынуждающий повернуть назад, идти обратно как можно скорее, стараясь не сорваться на бег, и бежать, бежать из этого мёртвого леса, бежать к свету и теплу.

БАШНЯ

      Высокая башня. Ни входа, ни выхода. Обволакивающая темнота, едва различимы контуры предметов. Затхлый воздух. Уходящая в черноту лестница нависает над головой каким-то ирреальным чудищем. Гулко раздаются во тьме шаги по старым, заржавленным ступеням лестницы. От долгого восхождения наверх сводит ноги. Но вот где-то наверху появился заглушённый толщей тьмы лучик света. Стремление достичь этого света, стремление выбраться из мрака притупляет усталость.
      Залитая солнечным светом терраса на самом верху башни. Вокруг башни простирается голая, бесплодная равнина, в отдалении блестит узенькая полоска моря, притягивающая к себе уставший разум. Но до земли — километры пустого пространства, и в свете умирающего дня возникает щемящее чувство безнадёжности и бессилия от осознания невозможности вырваться отсюда.

ЖИЗНЬ В ТУМАНЕ

      Он стоял на ветру у дороги. Туман застилал город. Туман опутывал его, проникая в глаза, уши, нос, добираясь до лёгких. Туманные силуэты домов… Из тумана, рассекая его светом фар, выезжали автомобили, размытые контуры которых напоминали судьбу человека, если бы её изобразили на бумаге. А он всё стоял. Мимо него с протяжным низким гулом проносились автомобили, появляясь из ниоткуда и возвращаясь в никуда.
      А он продолжал стоять. Неясные звуки вокруг него складывались в музыку — музыку, похожую на саму жизнь.
      И он стоял и слушал эту печальную музыку жизни, и некому было сказать ему, что не стало ни его, ни человечества, ни жизни, что в ужасной ядерной вспышке погибла планета Земля.
      Он всё слушал таинственную музыку, и его сознание продолжало существовать в невидимой субстанции, оставшейся от Земли, по инерции двигавшейся в глубины космоса, и его сознание продолжало видеть свой последний бесконечный кошмар.

СТЕПЬ

      Космический корабль при приземлении провалился в мягкий грунт. Покинув его, космонавты, покашливая, вышли в степь.
      А ей, похоже, до них не было никакого дела. Она жила собственной жизнью. Степь колыхалась, как океан, в густом мареве, пробиваемом лучами тусклого солнца.
      Как заворожённые, смотрели космонавты на степь, пока она не поглотила их, превратив в одну из волн.

ИРРЕАЛЬНОСТЬ

      Темнота вокруг не устаёт бороться с рассекающими её вспышками молнии, источник которых невозможно уловить взглядом; такое впечатление, будто они появляются отовсюду: из земли, с неба, из воздуха. Неестественные звуки летают в пространстве, сталкиваясь, разлетаясь и обволакивая своей сущностью всё окружающее, притупляя восприятие действительности. Мимо движутся неясные тёмные силуэты, появляясь из ниоткуда и в никуда возвращаясь и исчезая в безвестности. Все мысли и чувства прячутся где-то в глубине сознания, сужая рамки восприятия, запирая его в границах телесной оболочки, не пуская его наружу. И окружающие эту оболочку ирреальные картины и явления — словно суть чужого мира, непонятного и пугающего. Но ничто, даже пронизывающий ветер, не в силах вызволить сознание из его тесной клетки и пробудить логику. И по сравнению с загнанным в угол разумом окружающая и стремящаяся его поглотить ирреальность беспредельна…

ДОЖДЬ

      Шёл дождь… Капли барабанили по крыше, застывали бусинками на стекле и скатывались по нему, оставляя за собой мокрый след. Дождь шёл, выбивая в земле маленькие ямки, тут же заполнявшиеся водой. Капли падали на листья деревьев, извлекая каждая свою ноту, и от дубравы летела шелестящая мелодия симфонии — симфонии дождя. В воздухе чувствовалась атмосфера спокойствия и тихой грусти. А симфония дождя продолжала звучать. Казалось, время прекратило свой бег, вслушиваясь в эту тихую мелодию. Пройдут годы, на смену человеку придёт более совершенное существо, но всё так же будет идти дождь, даря свою музыку всему живому на планете Земля.

МГЛА

      Он стоял на площади в центре города. Был один из тех летних дней, которые наполняют сердце радостью и стремлением сделать что-то невозможное. В синем безоблачном небе ярко светило тёплое летнее солнце, отражаясь в зелёных листьях деревьев, колеблющихся под лёгким ветерком.
      Но, несмотря на атмосферу радости, в его душе шевелилось смутное предчувствие чего-то необычного, ирреального и пугающего. Однако в такой день невесёлые мысли не могли поглотить сознание, и он гнал их прочь.
      Он продолжал стоять на площади, любуясь городом в лучах солнца. Мимо проходили люди, и казалось, что они идут медленнее, чем обычно, тоже поглощённые прекрасной картиной.
      Вдруг со стороны реки, протекающей недалеко от площади, но скрытой от взора домами, появилась туча непроницаемого чёрного цвета. Она быстро приближалась и вскоре закрыла собою полнеба. Солнечный свет померк, звуки затихли и затаились в предчувствии чего-то, чему нельзя дать определение. Подул сильный, пронизывающий до костей ветер, пригибая деревья к земле. Туча продолжала наползать на город и через несколько мгновений закрыла всё небо. Мгла опустилась на город, накрыла его непроницаемой чёрной пеленой, и в этом мраке поселился ужас…

АВТОБУС

К стеклу прильнув лицом, как скорбный страж,
А подо мной внизу ночное небо,
А на мою ладонь легли равнины
В недвижности двойного горизонта.

Поль Элюар.

      Последний автобус ехал по пустынной дороге. Была глубокая ночь. Он сидел у окна в почти пустом салоне и смотрел на оранжевые огни, монотонно возникавшие из черноты и пропадавшие. Слегка дребезжал на неровностях дороги старый автобус. Шуршали по мокрому от недавнего дождя асфальту шины.
      Вдруг все звуки автобуса смолкли, вереница огней за окном и темнеющий за ней лес стали смещаться вниз. Автобус взлетел.
      Немногочисленных пассажиров этот факт, по-видимому, не смутил, и он решил не показывать своего волнения и обратился к расстелившейся за окном картине.
      Автобус поднимался всё выше. Вскоре стали неразличимы контуры спящих домов, и город превратился в тончайшую светящуюся паутину, выделявшуюся среди лесов и полей бескрайней равнины.
      В поразительно ясном небе ярко светились звёзды. Появившаяся луна озарила ночной пейзаж своим мертвенно-бледным светом. Город исчез из виду, остались лишь призрачные просторы.
      Автобус стремительно покидал атмосферу спящей планеты. Воздух выходил из многочисленных щелей, и пассажиры стали задыхаться. Печально сияла залитая лунным светом равнина.

***
      С резким шумом распахнулась дверь автобуса. Он проснулся и то ли с облегчением, то ли с грустью вздохнул, поняв, что это чудесное приключение ему просто пригрезилось.