Вероника АЛИКИНА

Красноярск

Несколько лирических и иронических рассказов печатались в газетах «Манская жизнь» (Шалинское), «Бирюсинская новь» (Тайшет), в сборнике литературного клуба «Бирюса» (Тайшет).

В ГОСТЯХ

     В окно заглядывали яркие лучи солнца и, отражаясь на полированном столе, поблёскивали в глазах сидевших за ним детей. Дети увлечённо рисовали.
— На, возьми вот этот карандаш — светло-розовый. А ты — голубой, — предлагает нам — мне и моей сестрёнке — «хозяйка дома», десятилетняя Надя. — У нас много цветных карандашей — целых три коробки.
     И мы без устали рисуем. Это же интересно — всё время разными цветами. Мы не замечаем, как темнеет за окном, и Надин папа включает телевизор. Идёт какая-то интересная передача, и мы с сестрёнкой начинаем собираться домой.
— Да вы оставайтесь, сейчас будет концерт, — уговаривает нас подружка.
     Мы рассаживаемся на стульях и потихоньку разглядываем домашний интерьер, шёпотом обсуждая увиденное. Особенно нам нравятся тарелочки с нарисованными фруктами, висящие на стене. Вот на этой — груши и виноград, на той — сливы. А это что?
     Наконец начинается концерт, и звучит песня:
     «С чего начинается Родина?
     С картинки в твоём букваре...»
     Нас так захватывает музыка и такие задушевные слова, что, когда она заканчивается и взрослые выключают телевизор, мы с сестрёнкой от избытка чувств смахиваем слезинки.
— Смотрите, какие красивые ленты купила мне мама, — говорит Надя.
     Ей хочется, чтобы мы подольше не уходили.
— Вот это атласные, а эти шёлковые, — показывает она, отворив шкаф.
— Да, красивые ленты, — соглашаемся мы.
     А взрослые уже приглашают на кухню — помогать лепить пельмени. Весело трещат дрова в печи, возле которой пригрелись две Надиных бабушки. Надина мама угощает нас аппетитными пельменями.
— Спасибо, — в один голос благодарим мы и из вежливости сидим после ужина ещё какое-то время.
     Наконец прощаемся. Нас просят заходить ещё. Потом идём, почти бежим по улице, переходим железнодорожные пути, водокачку, во весь дух мчимся по своему переулку.
— Мама! Мама! — кричим мы с порога. — А у Игнатьевых...
— Тише! Тише! Отец спит, — полушёпотом перебивает нас мама. — Загостились вы, однако, сегодня…
     Разрумяненные от усталости, мы едва добредаем до кровати и, коснувшись подушки, сладко засыпаем.